Мне тяжело давалась жизнь в казенном доме, потому как я никогда не была компанейской девочкой, скорее считалась агрессивным волчонком. В доме малютки, как водится, все дети мечтают о родителях и сотрудники как могут, стараются привлечь к этой проблеме общественность. На моем веку даже было определено в семьи около семи человек, однако я никогда не вызывала ни малейшего интереса у потенциальных усыновителей. Меня не любили воспитатели, считая меня асоциальной, ровесники не хотели со мной играть и соответственно, моя характеристика со стороны педагогического состава никак не могла поспособствовать тому, чтобы меня заметили и тем более, захотели сделать своей дочерью, какие-нибудь добрые люди.
Как только я подросла, у меня начались еще более серьезные проблемы со сверстниками, меня сперва травили, а потом попросту оставили в покое, не замечая, чему я была даже рада. В качестве изгоя я чувствовала себя куда спокойнее. Таковым оставалось мое положение до самого окончания школы. В те более зрелые годы я тоже и не мечтала о семье, потому как слышала множество историй о том, как над детьми, попавшими под опеку посторонних людей, частенько издеваются новоиспеченные родители. И вправду, зачем кому-то чужой ребенок, тем более взрослый со своими проблемами и переходным возрастом. Не зря ведь большинство бездетных пар стремится взять в семью именно младенцев, их можно хоть попытаться воспитать под себя, да и то если гены не возьмут вверх. Так я рассуждала всегда, и хотя истории известно множество позитивных моментов, я считала их исключением, а суровой правды жизни я боялась и потому не желала становиться частью чьей-то чужой семьи. Возможно, именно благодаря этим моим убеждениям мне и удавалось сохранять спокойствие, в то время как многие мои «собратья» по несчастью даже будучи уже подростками все время грезили о том, что за ними однажды придет прекрасная и любящая мама и очень расстраивались от того, что этого не происходило.
Кое-как, дождавшись выпуска из интерната, я отправилась на вольные хлеба. Квартиру от государства, я как и многие мои ровесники не получила, поэтому жить пришлось условно на вокзале. Но это был не просто вокзал, а вокзал в столице, да-да я, наконец, уехала в Москву из ненавистного провинциального городка. Я быстро освоилась в жизни БОМЖей, потому как, по-сути по-иному никогда и не жила.
Меня – симпатичную, худенькую девушку с отпечатком горя на лице (как говорили многие) быстро заметили местные старожилы