Девушка с ромашками. Елизавета Боровских

y-line/>

      С этой фразой моё бессознательное прекратилось. Я будто очнулся ото сна привычных будней.

      Мой телефон разрядился, поэтому теперь я испепелял всё, что видел вокруг. Останавливался то на одной точке, то на другой.

      Даже не помню, что сегодня за день недели. Может, понедельник или вторник… А нет, сегодня четверг, но это не имеет никакого значения, ведь я совершенно потерял понимание всего происходящего: толпы людей в любое время, там наверху даже некуда ступить, все врезаются друг в друга; женщина с коляской и ещё одним ребёнком, по громкой связи снова:

      – Держите детей за руку!

      Она взяла за плечо маленького мальчика и сжала его ручку в кулаке, а я, тем временем, уже отвёл взгляд.

      Столько разных лиц, в основном, опустошённых, унылых, напряжённых. Одна женщина сдвинула брови, мужчина протяжно зевнул, остальные не отрывались от телефонов.

      Среди всех обыденных простых людей я заметил только светлую куртку, заправленные внутрь русые, немного вьющиеся волосы и какую-то бежевую тряпочную сумку с ромашками. Всё это в единой фигуре стояло на соседнем эскалаторе и слегка пританцовывало. На голове виднелись белые большие наушники, которые смотрелись достаточно лаконично и утончённо.

      По сторонам косые взгляды. Неудивительно, что и моё внимание привлекла, кажется, единственная в этой бесчисленной толпе жизнерадостная фигура. Теперь я смотрел только на неё.

      Обычно мне не приходится наблюдать за людьми, всматриваться в их лица и одежду, разглядывать детали. Но в этот раз мне повезло увидеть что-то, казалось бы, обычное, но совершенно непривычное. Фигура совершенно не задумывалась о том, что находится в центре людского внимания. Эти косые взгляды врезались в неё и отстранялись обратно. Чувствовалась какая-то внутренняя сила. Может, сила безразличия к тем, кто позволяет себе осуждать других?

      Такая «лёгкая» атмосфера создавалась вокруг неё. Кажется, в наушниках играла динамичная музыка, возможно, даже её любимая. С приближением к концу парящей лестницы струя воздуха посетила нас всех, тогда волосы моего предмета наблюдения немного отстранились назад, кажется, в этот момент я услышал её аромат. Это был аромат тонкой свежести. Будто бы она придавала свежесть своим появлением всем этим старым станциям.

      Время на эскалаторе хотя и казалось бесконечным, но и оно исчерпало себя. Мы вместе с бежевой курточкой свернули направо к поезду, только она вошла в двери с другого конца вагона.