История появления Ямы туманна и накрепко связана с перипетиями истории самого городка, на чьем теле она изволила обозначиться. Не будучи особо осведомлены, позволим себе обратиться к помощи одного известного столичного журналиста, посетившего как-то NN в середине нулевых годов двадцать первого века и написавшего очерк.
Журналист этот был в свое время до того известен, что сделался завсегдатаем многих политических и прочих юмористических шоу на каналах центрального телевидения. И в этом ему не мешал ни алкоголизм, ни слабость к наркотикам, ни приверженность к сексуальным меньшинствам. Впрочем, нет смысла уделять слишком много внимания самой персоне этого человека, нас больше интересует его описание NN. Лицо он здесь явно незаинтересованное, стало быть, взгляд его должен быть объективен, насколько это возможно. Добавим, однако, во избежание кривотолков, что человек этот был ярым москвофилом, можно сказать даже махровым блюстителем верховенства столицы во всех абсолютно сферах и отраслях страны, посему на все прочие города смотрел он, конечно, сверху вниз.
Однако, отрывки из его очерка: «… проводник разбудила меня, сказав, что мы на месте и надо выходить. Посмотрев в окно, за которым было неприветливое серое небо, и сплошь такие же здания и лица, я понял, что вообще-то не очень выходить-то и хочется…».
Далее все в таком духе. Журналист, не особо стесняясь в выражениях, описывает довольно подробно весь проведенный в NN день. Он неустанно напоминает своим несчастным читателям о видах городка и о его людях, вызывающих у него то отвращение, то тошноту, то даже рвоту. Конечно, истинные причины его плохого самочувствия были в жутком похмелье, но он все валил на ни в чем, кроме своего уродства, не повинный NN.
Цитируем далее: «…я ехал по проспекту Ленина – главной улице города (с позволения сказать), и меня не оставляло чувство, что я будто перенесся в прошлое. Конечно, не во времена того самого кровавого вождя маргиналов, но лет на пятьдесят назад точно. На меня с болью и ненавистью глядели с обеих сторон проспекта руины погибшей некогда цивилизации. Да, конечно, дома стояли целые, но их вид вкупе с видом разбитых дорог, всюду разбросанного мусора и суровым видом неряшливых аборигенов, наводил тоску, подобную той, что испытаешь лишь пред видом разрушенного бомбежками города…».
Здесь стоит заметить, что если игнорировать в повествовании налет столичного апломба, то в целом описание близко к истине: городок, как выяснится позже, и вправду сер и уныл.
«…в моём гостиничном номере пахло чем-то жаренным и слегка тянуло рвотой. И это был у них люкс! Страшно представить, что ждало меня в обычном экономе. Стоя у открытого окна, я курил и разглядывал этот приземистый, дымящий редкими трубами еще не разваленных заводов, пейзаж. Страшно, господа. Мне истинно стало страшно, когда я подумал – сколько еще таких уродцев разбросано по стране в сотнях и тысячах километров от Москвы. Жители этих провинциальных клоак забыты, выброшены законом истории на отмель бытия; они злобны, голодны. Они ненавидят нас, жителей столицы, потому что завидуют нашему трудолюбию, нашему усердию в достижении целей.
Они – тут на окраинах – все чего-то от нас ждут, подобно тому, как нищий ждет подачки от барина, будто барин эту подачку сделать обязан; они завидуют нашему умению выстроить свой быт так, что даже потрясения, приведшие к развалу Союза и к последующим коллапсам, не сломили нас, а даже сделали сильнее…».
Думаю, с этого очерка достаточно. Тем более его автор все больше тяготел восхвалить столицу, пусть и сравнения выходили у него местами красочные. Конечно, дабы воздать объективности повествования, по здравомыслию нам надлежало бы обратиться к сухой Википедии, знающей помаленьку, но почти обо всем. Но там об NN только скучные цифры и факты, никакой драматургии и философии. Посему, оставим возможность обратиться к интернет-ресурсу тому искушенному читателю, которому будет мало сказанного здесь.
Другим, весьма по нашему мнению авторитетным источником информации об NN являются монографии г-на Залуцкого М.А., профессора кафедры исторического факультета NN-ского педагогического университета. Профессор – видный краевед и уважаемый в своих кругах человек – напротив, в своих работах, посвященных региональной истории, довольно лестно отзывается о родном городе. Возьмем на себя смелость добавить, что о самом упомянутом столичном журналисте и его «статейке» профессор Залуцкий отзывался напротив вовсе нехорошо, называя первого «гнусным педерастом», а о второй говоря не иначе как о «бреде алкоголика».
Во многих сентенциях профессора о городе NN невооруженным глазом видна истая патриотическая боль, переплетаемая с устремленной в прошлое гордостью и горечью от настоящего. Впрочем, в будущее он глядит с осторожным оптимизмом. Приведем некоторые вырезки.
«…в