– Мне Пал Палыч звонил, спрашивал про тебя? – подозрительно щурясь, продолжила тетя Марина.
– Я долго добиралась от них. На улице – красота, пешком пошла, – нашлась, что ответить девушка.
– Да? Он звонил часа в два ночи, мы с Басиком как раз концерт досматривали…
Рита облегченно вздохнула, что лифт уже приехал на этаж, и можно нырять в недра своей квартиры, подальше от назойливых вопросов.
Соседка, видимо, поняла, что отвечать ей не намерены, поэтому недовольно поджала губы.
– Кстати, тут давеча заходил твой знакомый, Миша, кажется. Просил тебе передать посылочку.
– Спасибо! – девушка удивленно закрыла дверь, надрывая заклеенный конверт. Там лежало несколько розовых пятитысячных бумажек и записка.
«Ритка! Спешу рассчитаться с тобой, пока не начался Новый год! Пусть в твоей жизни будет все! И только такими купюрами. Меня не теряй. Я подписал контракт – дядька расстарался – и сегодня улетаю в Штаты.
Ps: загляни в «Оникс» на досуге, там классный парень, абсолютно кинутый подругой. Жить ему негде, потому что он предпочел оказаться в этой ситуации рыцарем и квартиру, дурак, переписал на эту девицу. Зато купил у меня кинотеатр, и поселился там».
Маргарита это подбило. Она осела на пол и горько заплакала. Зачем вот это все? Не вовремя, не к месту, без толку. Шварц-Шварц! Это грустная сказка! И классному парню Мите скоро опять будет где жить, и «Оникс» он продаст за ненадобностью. А у Ритки не хватит денег, чтобы его купить.
Зазвонивший телефон поведал голосом Толстикова – старшего, что они извиняются забывчивости своей и перевели Маргарите зарплату с премией за беспокойство. Девушка усмехнулась сквозь слезы «все или ничего» …
Подумалось, что сейчас осталось только вернуться Валентину с воплями «Прости, родная, я был не прав!» – и жизнь, скрепя шарнирами, войдет в старую колею.
Ритка почти не удивилась звонку в дверь. Распахнула ее без вопроса «Кто там?».
На пороге стоял шикарный букет. На ногах в черных лакированных ботинках…
Вернее, не так… Потому что букет быстро переместился в ведро с водой, потому что подходящего размера вазы не нашлось, а за цветами обнаружился подслеповато щурящийся Дмитрий.
– Очки потерял, – развел он руками.
– А меня как нашел?
– У Шварца спросил…
Вот такая эротика!
Меня зовут Капитолина, Капа. Или, даже вернее, баба Капа, потому что в нынешнем году справила семидесятипятилетие. Всю жизнь свою жила в городе. В детстве и молодости – в бараке. Знаете, может, в кино видели или рассказывал кто, были такие домики одноэтажные, на двух хозяев, вроде как две двери, два входа. Внутрь заходишь – коридор длинный, по правую руку – туалет, не такой как нынче, но все-таки не на улице – какой-никакой комфорт. Проходишь прямо – кухонька – два на два метра – там плита двухкомфорочная, окошечко ситцевой занавесочкой прикрытое от чужого глаза. Тут же, в небольшом закуточке – умывальная,