Он замер совсем рядом. И от холода у Маши занемело лицо. Словно чувствуя, что ей неприятно, парень не подходил ближе, стоял ровно и немного отстраненно улыбался, позволяя себя разглядеть как можно лучше. Пожалуй, он мог бы сойти за обычного симпатичного парня лет шестнадцати, если бы не неестественная бледность кожи, лед в волосах и странная, легкая не по сезону одежда, которая состояла из одних лишь свободных, словно сотканных из лунных лучей штанов. Обнаженный торс, казался словно высеченным из снега.
Маша медленно, словно зачарованная, сделала шаг вперед и остановилась, изучая его лицо. Глаза, голубые, словно озера, подернутые сверху коркой льда, ресницы, припорошенные инеем, и снежно-белая кожа. Девушка осторожно, не снимая варежку, провела рукой по ледяной щеке и отпрянула – мороз обжег пальцы даже через толстую, плотно связанную шерсть, и Маша испуганно ойкнула, а в глазах Ледяного парня на секунду мелькнула и исчезла боль. Девушке стало его жалко, наверное, сложно вот так жить вдали от всех.
– Как же тебя зовут?.. – пробормотала она, и на лице парня появилась хитрая усмешка. Он беззаботно пожал плечами и немного взлетел, закручивая вокруг себя водоворот снежинок.
– Будешь Лед! – внезапно решила Маша, вспомнив, что давно уже про себя окрестила парня Ледяным. Потом девушка назвала свое имя, за что получила огромную снежинку, которая, долго не растаивая, лежала у нее на ладони.
Официальное знакомство состоялось, и, как ни странно, именно после этого Маша перестала чувствовать себя скованно. Как можно не до конца верить в существование парня, которому ты сама придумала имя?
Снег кружился и теперь не казался Маше таким холодным, а смеющийся Лед сейчас выглядел почти совсем живым. С ним было легко и не требовалось слов, достаточно лишь улыбок. Маша сама танцевала на крыше и не боялась соскользнуть вниз, знала – новый знакомый непременно поймает. Только вот трогать Льда она опасалась и убежала домой, когда щеки коснулся обжигающий ледяной поцелуй.
А Лед не обиделся, он помахал ей вслед, засмеялся и растворился в набирающем силу буране. А Маша еще долго не могла прийти в себя. Сердце стучало, как у испуганного зайца, руки дрожали, и перед глазами все еще кружились снежинки. Девушка сначала пыталась отдышаться в комнате, которая теперь казалась слишком жаркой и душной, а потом пошла в душ и долго разглядывала себя в зеркале – лихорадочно горящие глаза, алые губы и белое, обмороженное пятно на алеющей от избытка чувств щеке – след от поцелуя.
Дыхание сбивалось, а сердце билось в груди так быстро и часто, что Маше стало нехорошо. С одной стороны, она была рада, что в ее жизни появился Лед. С другой… он был тем, о ком не расскажешь ни подружкам, ни маме. Не поймут, не поверят, отправят лечиться, а если вдруг и поверят, то отошлют на всю зиму в Тайланд, и наплевать на школу – лишь бы рядом с любимой кровиночкой не было больше льда и снега. И Маша понимала, что они будут правы. Она сама осознавала, что Лед опасен,