Мэй нежно погладила его холодные пальцы и поправила одеяла. Казалось, лорд Бавор внял её мольбе. Он успокоился, расслабился и смежил веки над провалившимися в глазницы глазами. Ужасно было видеть его таким – измождённым стариком, беспомощным, беззащитным. А ведь он ещё был не так уж и стар, даже седьмой десяток не перешагнул.
«Неужели она предсказала ему умереть именно сейчас? Нет-нет, он говорил, что доживёт до глубокой старости, когда у меня уже будут собственные дети. Он не мог меня обмануть. Не мог!»
– Ты ведь не обманул меня, правда? – шёпотом спросила она и почувствовала, как по щекам побежали горячие слёзы.
Лорд Бавор не ответил, потому что изо всех сил старался казаться спящим. Боль на куски рвала его тело изнутри, но он не хотел, чтобы воспитанница страдала, глядя, как сильно страдает он.
Мэй плакала. Его маленькая любимая девочка мучилась от горя и бессилия, а он не мог даже утешить её. Не мог ободрить, сказать, что всё будет хорошо. Он всё слышал и чувствовал. И видел. Даже сквозь закрытые веки он видел силуэт той, что каждую ночь надменно взирала на него со старого портрета, который висел над каминной полкой уже больше четырёх сотен лет. Призрак Рионской Девы, на протяжении последних столетий предсказывавшей смерть всем потомкам первого лорда Риона, стоял прямо за спиной Мэй, возвышаясь над ней прозрачной тёмной тенью.
«Оставь её! – мысленно приказал лорд Бавор и скрипнул зубами от нового приступа боли. – Она не принадлежит к моему роду. Делай своё предсказание и убирайся!»
«Я пришла не к тебе, – прошелестел тихий женский голос в его голове. – Хотя у меня действительно есть для тебя предсказание. Тебя не смогут исцелить никакие лекарства и снадобья. И когда в замок прибудет колдун, за которым твоя воспитанница отправила посыльного в Гоотарн, он тоже зря потратит драгоценное время. Лучше тебе уже не станет, дальше будет только больнее. Ты будешь лежать здесь и умирать медленно и мучительно, пока мой гобелен не обратится в прах. Он соткан на магии крови, но связан не только с твоим родом. В нём переплетены нити тысяч судеб людей, о которых ты, возможно, даже никогда не слышал. Магия долго сохраняла прочность этих нитей, но время безжалостно ко всему, что создано руками человека. Полотно разрушается. Вчера в нём оборвалась одна единственная ниточка, преждевременно отняв чью-то жизнь и заставив тебя страдать. Каждый приступ боли, которую ты испытываешь – это ещё чьи-то внезапно оборванные жизни. Твои мучения могут продолжаться годами, пока не останется ни одной целой нити. Только тогда ты умрёшь. Такое предсказание ты хотел услышать?»
«Нет, это не может быть правдой! Уходи! Оставь меня и мою семью в покое! Я готов умереть хоть сейчас, только пусть это закончится!»
«Я не могу изменить действие магии, Бавор Рионский, она от моей воли не зависит. Мне так же больно, как и тебе, потому что я имею куда более сильную связь с этим полотном. Но я знаю, как можно исправить происходящее. Гобелен нужно переткать, заменить в нём