Взяв у нее этот маленький карандашик, Есенин провел под надписью черту и быстро написал: «А я нет».
Айседора отвернулась, печальная. Я взял у Есенина карандашик и подписал: «Это все пройдет».
Айседора не стирала эти надписи, и они еще долго оставались на зеркале. И лишь накануне отъезда в Берлин Есенин стер все три фразы и написал: «Я люблю Айседору».
Глава 8. Свадебный переполох
Идея пожениться принадлежит самой Дункан, так как ей предстояли длительные гастроли, на которые она собиралась поехать вместе с Сергеем, дабы показать ему Европу и помочь перевести стихи и издать их за границей. Не будучи официально женатыми, они бы могли устроиться в Германии, Англии или Франции, но Айседора планировала после Европы показать Есенину еще и Америку. Пуританскую страну, в которой их ни за что не поселят вместе, если станет известно, что они не женаты. В свое время на этом уже обожглись Горький[35] с Андреевой[36]. Опять же молодое советское правительство справедливо опасалось, что, если отпустить сразу же и Есенина, и Дункан, позже могут не вернуться оба. Впрочем, изначальные планы свободолюбивой танцовщицы были куда как обширнее: забрать с собой не только молодого поэта, но и успевших чему-то научиться и сделать программу маленьких учеников! Дункан не привыкать гастролировать с детской труппой. Со своими прежними ученицами она объехала Европу и посещала Америку. Никогда прежде власти не препятствовали вывозу детей за границу. Все понимают: актерам, маленькие они или большие, нужна практика, необходим опыт жизни в новых условиях, погружение в языковую среду. Поняв, что Дункан не из тех людей, которые будут терпеть отказ, правительство задерживает в стране школу, но дает разрешение на поездку Есенину.
Сохранилось заявление С. А. Есенина на имя Луначарского[37] с просьбой выдать ему паспорт для поездки за границу. В документе он указал, что собирается поспособствовать изданию в Берлине советских поэтов. 25 апреля Есенин получает паспорт № 5072 для выезда за границу.
Айседора, как опытный администратор, продумала все: во-первых, первый выход на зарубежную сцену Есенина она привязала к собственным гастролям. Таким образом она могла рассчитывать, что заработает там, заключенные контракты давали ей в этом гарантию. Есенин тоже не должен был ехать в пустоту. Заранее были заключены договоренности с переводчиками, издателями, прессой:
– Ура! Варшава наша![38] – пишет С. Есенин А. Мариенгофу и Г. Колобову 19 ноября 1921 года из Москвы.
Сегодня, 19 ноября, пришло письмо от Лившица, три тысячи германских марок, 10 ф. сахару, 4 коробки консервов и оттиск наших переведенных стихов на еврейский язык с «Исповедью хулигана» и «Разочарованием». Америка делает нам предложение через Ригу, Вена выпускает к пасхе сборник на немецком, а Берлин в лице Верфеля бьет челом нашей гениальности.
Ну что, сволочи?! Сукины дети?! Что, прохвосты?!
Я теперь после всего этого завожу себе пару кобелей и здороваться буду со всеми только хвостами