Он крушил город: и ветхие срубы, и здания, построенные на века, – но не трогал: ни людей, ни животных, ни птиц.
Загоняя всех в страх, Он и сам метался, как загнанный зверь, борясь со своей Тенью!..
Совершив яростный круг по городу, Он возвратился к её дому не обессилившим, но уже притихшим.
Не толкаясь, едва сдерживая разъярённое дыхание, Он медленно скользил плечом по стене, в ожидании, что балконная дверь, за которой дрожала Алиша, распахнётся, и она – девушка, для которой Он собрал все цветы мира, – выйдет к Нему навстречу.
– Ольга, – завывал Его голос в щели оконных рам.
– Ольга…
– Ольга…
Не дождавшись, Он слился с Тенью, взвился над крышей дома и ударил сверху!
– Не убегай! – разрывая жестяные перепонки, влетел в трубу гром Его голоса. – Чем дольше ты убегаешь, тем больше!..
Алиша прижалась к стене комнаты, вцепившись пальцами в выступ дверного косяка.
Он, вжавшись в стену ухом, услышал, как в страхе бьётся о рёбра её сердце, и… пошёл на второй круг!..
Город ревел от ужаса!
И Он кричал громом в ответ!
– Не убегай! – громыхал Его уже охрипший голос.
– Беги от Него! – перекрикивала Его Тень. – Он убьёт тебя!
– Не убегай! – навзрыд, вперемежку с тяжёлыми дождевыми каплями, колотили по лицу улиц градины величиной с голубиное яйцо.
– Беги от Него! – завывала Его Тень. – Он убьёт тебя!
– Не убегай! – кричали стрелы Его молний.
– Беги от Него! – грохотала Его Тень. – Он убьёт тебя!
– Не убегай… – шептал Он.
– У… бе… гай!.. – неслось эхом над опустевшим, раскромсанным, избитым городом.
Завершив второй, ещё более разрушительный обход, Он ударил всей мощью в свою Тень, и обрушил её навзничь.
– Тебя слишком много! – крикнул Он, наступая на горло Тени, и в его руке сверкнул трезубец.
– Не убегай! – сжимаясь прошипела Тень, и проскользнула под Его плащ: – Разве можно убежать от себя?.. – И Тень запряталась в Его сердце: – Не убивай…
– Ты ещё будешь со мной, пока я не сольюсь с ней полностью, – сказал Он.
Пронзив своё сердце трезубцем, Он вытащил из раны чёрный мохнатый комок: то, что осталось от Тени; завернул полумёртвую-полуживую в плащ, как в саван, и приковал иглами молний к себе.
Возвратившись к дому Алиши, Он замер у балконной двери в ожидании, продолжая лишь изредка простреливать себя одиночными