Снова колочу по кнопке, в этот раз кулаком. Пофиг, если и разобью – сами виноваты. Сдираю крышечку с йогурта и расправляюсь с ним едва ли не быстрее, чем с чаем. Это что, еда для взрослого мужика?
Да, меня предупреждали, что после холе… холецистомии… холецистоэктоми… короче, после удаления желчного надо соблюдать диету, но не до такой же степени!
Терпение моё кончается, набираю в лёгкие побольше воздуха и ору, что есть мочи:
– Сестра!!!
Кажется, что-то такое мне снилось. И так же, как во сне, на мой крик не следует ровным счётом никакой обратной связи.
– Сестра-а-а! Кто-нибудь!!! Умираю!!!
Реакции ноль. Вот сволочи! Я, конечно, сейчас встану и кого-нибудь найду, и этому кому-нибудь очень сильно не поздоровится!
Осторожно поднимаюсь, и, проигнорировав тапочки, босиком выхожу в коридор.
Почему так пусто? Почему так тихо? Понятно, что в элитной частной клинике не стоит ждать аншлага, но это стерильное отсутствие хоть кого-нибудь – напрягает.
– Сестра-а-а!
Иду по коридору и ору. Если кому-то это не понравится – не мои проблемы. Это их проблемы. И я гарантирую, что это будут очень большие проблемы!
– Сестра-а-а!!! Кто-нибу-у-удь!!! – колочу кулаком по первой попавшейся двери. Читаю табличку: «Туалет для персонала». Добираюсь до следующей – кабинет хирурга. Подойдёт. Пинаю её ногой:
– Э-э-эй, кто-нибудь! Мне нужна помощь!
Тишина. Дёргаю ручку на себя – заперто.
Против воли ощущаю, как по загривку снова принимаются выплясывать мурашки, как во вчерашнем кошмаре. Слишком уж похоже, что сегодня он продолжается…
– МЫ НЕ СМОЖЕМ БЫТЬ ВМЕСТЕ!!!
Истошный визг подбрасывает меня над полом. В глазах тучей мошек плывёт темнота, сердце заходится, дышать сложно – грудная клетка вроде двигается, но такое ощущение, что кислород при этом не поступает.
– Мы не сможем быть вместе… – тихий печальный всхлип плывёт по коридору.
– Мы не сможем быть вместе! – пустой безжизненный голос проскальзывает мимо, упирается в конец коридора и обратной волной снова несётся ко мне.
Меняются интонации, меняется громкость – слова одни и те же.
В теле как будто размякли все кости. Привалившись плечом, по стеночке продвигаюсь обратно к своей палате.
Мне надо спрятаться. Мне надо подумать.
***
Я не верю в мистику. Я не верю в сверхъестественное. Я давно уже взрослый, почти сорокалетний мужик (вон, до того дожился, что пришлось желчный вырезать!), поэтому знаю, что призраков не существует.
Всё, что происходит со мной здесь – это результат чьих-то действий. Либо второй вариант: на операции что-то пошло не так, анестезиолог оказался косоруким дебилом, и я впал в коматоз. Но этот мне нравится гораздо меньше.
Сижу на кровати, до подбородка укутавшись в одеяло, прихожу в себя. Я слишком резво бежал в палату, и теперь мне кажется, что в животе что-то не так.
А ещё мне страшно. Несмотря на все умные мысли,