На следующий год его должны были отправить в Чертоги в качестве евнуха. Для такого поступка тоже требовалась смелость. И Язаки готовился к этому, полагая, что таким образом обеспечит себя и многочисленную родню до конца дней. Тайно он мечтал всю жизнь проходить с полным животом.
Но Натабура, вдруг подняв руку, обратился в слух. Язаки обескураженно замолк, устыдившись своей горячности. Действительно, в лощине, на тропинке, кто-то двигался, шурша и фыркая.
– Хоп? Заговоренная, говоришь?.. – произнес Натабура, решив, что это рыщет Горная Старуха, и растворился среди ветвей.
Только Язаки его и видел. Ему совсем не хотелось оставаться одному, но и бежать за Натабурой навстречу опасности было боязно. Скороговоркой прочитал молитву Анагэ – покровительнице Вакасы и, убедившись, что вокруг тихо, а с ним самим ничего не случилось, собрался с духом и бросился вслед за Натабурой, смешно подпрыгивая на кочках и взмахивая на бегу локтями. Колчан у него за плечами болтался из стороны в сторону.
Натабура стоял на изготовку на краю тропинки за толстенной сосной. При всей серьезности ситуации он понимал, что нельзя слепо, как дзёдо, полагаться на судьбу, а нужно действовать по-умному, иначе из леса не выйти. Обязательно что-то произойдет, вернее, уже произошло, и они втянуты в череду событий, из которых просто так выбраться уже невозможно, как невозможно повернуть реку вспять.
– Тс-с-с… – Натабура прижал палец к губам и оглянулся, а потом посмотрел вниз, где было гораздо светлее.
«Даже если это… как ее там… Горная Старуха, – с чувством обреченности думал он, – все равно свалю. В таких делах, как выслеживание и охота, упорство – главный козырь. Если, конечно, нет ничего получше».
– Ой… – с ужасом выдохнул Язаки, – это не барсук-к!..
«Опять… опять…» – с раздражением думал Натабура, стараясь не обращать внимания. Ему было неприятно, что кто-то рядом трусит, ибо духи трусости вселяются в других людей и мешают думать, а главное – действовать.
– Там еще и лисица, – назло сказал он, всем своим видом показывая, что нет смысла дрожать, будто осиновый лист.
– Это не лисица, – выдохнул Язаки прямо в ухо.
– Хоп?! А кто? – удивленно спросил Натабура, не повернув головы.
– Тони!.. – крякнул Язаки, словно прочищая горло. Его била нервная дрожь, а зубы клацали так громко, что, наверное, было слышно на другом конце этого огромного темного леса.
– Слуги Старухи? – Натабура натянул тетиву. «Эка невидаль… Тони… так тони… – рассуждал он, упрямо встряхнув головой. – Лесные демоны и у меня на родине надевают на себя человеческую кожу и морочат людей, лишая их рассудка».
До животных оставалось не больше двадцати шагов. Промахнуться было трудно. Девятихвостая лиса-демон подпрыгивала и атаковала трехголового барсука-демона. Он же, фыркая и скалясь,