Стена. Александр Связин

о морщинистому лицу и повернулся к одной из стен в комнате деревенского дома.

      На брёвнах, уже успевших покрыться пылью, висели многочисленные портреты его родственников и друзей. Их было так много, что вышла целая стена памяти. Совсем старые, вековой давности фотографии в левом углу. На них люди с застывшими лицами и округлёнными от вспышки глазами. Рядом мужчина в красноармейской будёновке со звездой во лбу. Ближе к центру портреты времён войны. В большой деревянной раме – статный офицер с боевыми товарищами, он сидит на стуле, положив ногу на ногу, а они стоят по сторонам в шинелях. "Это отец, говорят, я похож на него", – сказал про себя старик. Ещё фото, служба на флоте – и уже сам Семён – бравый моряк на корабле в бескозырке подставил лицо солёным ветрам. Чуть ниже, в медной позеленевшей от времени раме, женщина и мужчина, "когда-то и мы были молоды", – подумал Семён, посмотрев на себя и жену. Рядом несколько детских портретов: "это сынок, Стёпочка", – сказал про себя старик и попытался заглянуть в глаза мальчику с фотографии, вспоминая то мгновение, когда был сделан снимок.

      – Ты опять примерял под себя гроб? – вдруг в комнате раздался голос женщины.

      – Да, Любаша, и остался доволен, – сказал старик, подойдя к портрету жены.

      – Ты же знаешь, что это плохая примета. Помнишь, когда ты много лет назад привёз домой два гроба? У ворот остановился грузовик и их выгрузили из кузова. Ты тогда всем рассказывал, дескать, это для меня и жены, а соседи что говорили, нехорошо при жизни. Помнишь, что ты ответил? А я помню, отшутился – пусть не завидуют. Только заболела я уже через полгода, вот один гроб и пригодился.

      – Ты уж меня там дожидайся, – сказал в ответ старик и потёр затылок. Один я здесь остался, сосед Николай с семьёй переехал в город. Полина, помнишь жила через дорогу, ты, конечно, не забыла её – померла. Да и остальные все, кто куда разбежались. В деревне нашей сейчас никто не живёт кроме меня. Только раз в месяц здесь появляется человек, это почтальон заезжает, привозит пенсию, новости рассказывает. Деньги почти все возвращаю ему обратно – на них он покупает хлеб, макароны и тушёнку. А иначе с голоду пропадёшь или только на картошке с огорода придётся сидеть. Да и зачем мне в деревне теперь эти деньги. Магазина здесь нет, на похороны уже всё что нужно собрал. А ещё почтальон меня по имени-отчеству кличет точно так, как в пенсионной книжке написано. Ты же знаешь, все меня обычно звали просто и уважительно – Степаныч.

      Глухая тишина опустилась на комнату. Хозяин дома даже подумал, что в одночасье лишился слуха. И поверил в это, если бы не осенний ветер на улице, который играл скрипучими ставнями и пёс во дворе время от времени не позвякивал металлической цепью.