Вообще наша «военная косточка» хоть и не так многословна, как тетя Клава, но любит выражаться загадочно! Сказанет, а там как хочешь думай. Нет, не похожа она на Клавдию Петровну. Та, наоборот, кажется, больше всего боится остаться непонятой. И говорит, и объясняет, и объясняет, что объяснила… И еще обязательно спросит: «Ты все понял?» Еще бы не понять. Надо суметь не понять тетю Клаву! Не таит она неожиданности – может, поэтому мы ее не принимаем всерьез? Нам с нею легче, ей с нами – труднее. Вот она – вечная схватка характеров! Сплошной незримый цирк, французская борьба: кто кого?.. А я в этой борьбе и вовсе: «бесхарактерный». И еще – «не от мира сего». Это Леман сказал. А «брандахлыстами», «рохлями», «спит на ходу» – он и других величает…
Да, мы живем по звонку, как красноармейцы. Мало что в интернате, и в школе все по звонку. Целых двенадцать звонков! На занятия, на перемену. Но есть и в школе один звонок – излюбленный, желанный. Он, последний звонок, означает – конец занятий, возвращение в интернат – и обед! Никогда нас учителя не задерживают после этого звонка. Даже наша Мумия – математик. Несмотря на то, что мы, интернатские, по мнению всех учителей, надежда и украшение школы. Мы, мол, и дисциплинированней, и дружней, и чуть ли не умней. Будешь умней, когда за уроками следят воспитательницы. Попробуй не подготовить урок!.. Чувствуют наши учителя – с каким нетерпением мы ждем последнего звонка, означающего: обед! На, полуслове обрывают урок: ладно уж, мол, бегите. И мы бежим, штурмуем вешалку – и во двор! Резиновые подошвы наших казенных башмарей гулко шлепают по лобастым булыгам гранитных мостовых. Улицы, носящие имена великих – Белинского и Гоголя, – мелькают одна за другой. А вот и Рой-Гавардовская, она же – Красноармейская. Еще рывок, последний поворот…
Будто сговорились все учителя – они то и дело льстят нам, интернатским, действуют на самолюбие. Никогда не ругают, только укоряют и взывают к нашей сознательности детдомовцев. Подрались, – как же так? От детдомовцев этого не ждали! У доски хлопаешь ушами, опять – как же так? Весь детдом тянешь назад по успеваемости… Мы – избранные, мы некое «верхнее сословие». И все потому, что мы не «маменькины сынки», мы «самостоятельные люди». И в интернате – то же самое. Будто по каким-то тайным проводам сговорились наши учителя с нашими же воспитателями. Взять, скажем, Мумию – математика. Чем он пристрастил Кольку Муху к своему предмету? Угрозами пожаловаться завдетдомом? Неудами в журнале? Ничуть не бывало. Раскусил он нашего неудавшегося жигана, как хорошую «задачку с перцем» решил. Все распалял он самолюбие Кольки Мухи. Мало что детдомовец, так еще дитя улицы! И даже по-французски: «гаммен»!
– Как же так – ви, дитя улицы, и не знаете математику! Говорят, ваш брат хитрее самого черта! Гвоздиком самый секретней