Сталинградское Евангелие архимандрита Кирилла (Павлова). Ольга Каменева

время по долгу службы 15 раз стоял в почётном карауле у гроба Сталина. Он какой-то антитеррористический отдел возглавлял, ходил по различным культовым учреждениям – костёлы проверял, баптистские собрания, мечети, синагоги. «Всё не то», – признавался потом. И вдруг пришел в православный храм: «А вот здесь то!» Стал бывать на службах. Я его крестил: очень искренний человек, прозревший, спокойный. Однажды шел он по Лавре с рабочими (все старался чем-то помочь монастырю). А те оказались сектантами. Увидели очередь к мощам, интересуются: «А что это у вас народ стоит?» – «Это к мощам преподобного Сергия». – «Так одному Богу нужно кланяться!» – «Да мы, по грехам нашим, к Самому не решаемся обращаться, а к тому, кто поближе». – «Ну что же у вас за вера, раз вы такие грешные?» – продолжают те. «Как раз-таки вера у нас истинная, Сам Господь сказал о том, что „не праведников, а грешников“ пришел призвать к покаянию».

      И вот этот раб Божий стоит как-то на коленях у мощей преподобного Сергия. Входит группа экскурсионная – при советской власти в разной степени, но всегда интересовались Лаврой. Экскурсанты уставились на него, а у того вид типичного начальника – осанка, выправка, волосы красивые вьющиеся – производил впечатление. Слышит, подсмеиваются над ним. Молодёжь там такая самоуверенная столпилась, с гонором, поглядывают свысока. Он мне потом рассказывал: «Батюшка, а у меня никакого раздражения, ничего, только: „Господи, прости их, я недавно такой же дурак был“».

      Смиренно так сказал, раб Божий.

ЖИВЫЕ СВИДЕТЕЛИ СИЛЫ БОЖИЕЙ

      Нам сейчас болезни всякие память смертную прививают, а то поколение, что войну прошло, иначе ей обучалось. С моим отцом (протоиерей Михаил Кречетов) в семинарии в одной комнате жил будущий владыка Алексей (Коноплев). На фронте он сапером был, а сапер, как известно, ошибается в жизни один раз. Когда ты минное поле разминируешь, понимаешь, что в любую секунду можешь взлететь на воздух. Но нам ведь всё равно умирать придется, всем без исключения, ну, и что теперь? То поколение понимало, что жить надо так, чтобы умирать было не страшно.

      «Владыка Алексий (Коноплев) на фронте был сапером, а сапер, как известно, ошибается в жизни один раз. То поколение понимало, что жить надо так, чтобы умирать было не страшно»

      Многие на войне обратились к вере. В семинарию во второй половине 1940-х поступали те, кто, пройдя суровую школу войны, остались в живых. Они так и жили с благодарностью Богу, с желанием трудиться для Церкви, с осознанием того, что теперь уже, раз Господь их в том пекле сохранил, должны они служить Богу.

      Отца как-то на экзамене в Московской Духовной академии один профессор спросил: «Что делает Господь с человеком, когда хочет его к Себе привлечь?» Отец что-то ответил, а тот говорит: «Хорошо, а что главное?» Папа молчит. «Господь посылает ему тугу душевную», – сказал экзаменатор. То есть вот именно из безысходности, когда уже не от кого и неоткуда ждать помощи, человек и взывает к Богу.

      Сам я на военной кафедре в лесотехническом институте получил