– Что за кольцо? – продолжал я развивать давление.
– Обручальное, – выдавил он из себя, крутя пальцами и всячески демонстрируя, что загнан в угол и сознает это.
– Ты что, обручился?
– Да.
– Вот так так!
Я от души расхохотался, как всегда в таких случаях, но он хриплым голосом, напоминающим рык шакала в Скалистых горах, спросил, какого черта я раскудахтался, и я тут же прекратил, как отрезал, дальнейшее веселье. Я всегда находил, что Сыр, если его раздразнить, довольно страшен. Когда-то в Оксфорде я в минуту слабости, сбитый с толку дурными советчиками, вздумал было заняться греблей, а тренером при нас был как раз Чеддер по прозвищу Сыр. Мне до сих пор вспоминаются некоторые его высказывания насчет моего брюха, которое я, по его мнению, справедливому или нет – другой вопрос, выпячивал. Можно подумать, что волжским бурлакам и сплавщикам леса выпячивать живот строго запрещается.
– Я всегда смеюсь, когда слышу о чьем-нибудь обручении, – пояснил я мирно.
Это, похоже, его не размягчило – если я правильно употребляю это слово. Он продолжал пламенеть.
– У тебя есть возражения против моей помолвки?
– Нет, нет!
– Разве я не имею права обручиться?
– Ну, разумеется.
– Что значит «Ну, разумеется»?
Я и сам толком не знал, что значит «Ну, разумеется», может быть, просто «Ну, разумеется» и больше ничего? Все это я попытался ему втолковать, позаботившись о том, чтобы в моих речах звучала утешительная нота. Он вроде бы немного подобрел.
– От души надеюсь, что ты будешь очень, очень счастлив, – произнес я.
Он поблагодарил, правда, сдержанно.
– И девушка хорошая?
– Да.
Ответ без лирики, но мы, Вустеры, умеем читать между строк. Глаза его стали закатываться, лицо цветом и выражением уподобилось благоговейному помидору. Сразу видно, что человек влюблен, как сорок тысяч братьев[6].
Тут мне пришла в голову одна мысль.
– Это не Нобби? – уточнил я.
– Нет, Нобби помолвлена с Боко Фитлуортом.
– Неужели?
– Да.
– А я и не знал. Кажется, он мог бы мне сказать. Значит, Нобби и Боко охомутались?
– Да.
– Ну и ну. Я вижу, смеющийся бог любви хорошо потрудился в Стипл-Бампли и окрестностях.
– Да.
– Ни минуты простоя. Работа в две смены. А твоя нареченная тоже из тех мест?
– Да. Ее фамилия Крэй. Флоренс Крэй.
– Что-о?!
Это слово сорвалось у меня с языка с некоторым подвыванием, и в ответ он вздернул одну бровь. Наверное, каждый Ромео испытывает легкий шок, когда приятели начинают подвывать, услышав имя его возлюбленной.
– А в чем дело? – спросил он с некоторым напрягом.
Этот возглас с подвыванием вырвался у меня, естественно, от счастья и облегчения. Представляете, ведь если Флоренс связана узами с ним, тогда опасность, перед которой я трепетал, считай, больше надо мной не висит. Спиноза