–Ну что, сам расскажешь? А то сейчас этот оклемаетя, так мы и его расспросим…
И Евстрат принял правильное решение. Бухнувшись на колени, он пополз к столу, кланяясь, моля о снисхождении, тут же потекли и слезы, в общем, все было ясно. Точнее, не все, о чем князь и сказал:
–Подними его, Гридя. А ты, Ефим, не пиши пока.
Гридя с помощью Семена (тяжеловат оказался Евстратий) поднял хозяина на лавку напротив князя, и они встали за его спиной уже оба, держа руки на его плечах, мол, ежели что… однако тот и не помышлял о сопротивлении, а из его более-менее внятного рассказа выяснилось следующее: нынешней весной, как сошла полая вода, объявился у него на подворье этот самый человек, назвался именем Васька, но так ли это – он не ведает. Сначала с какими-то другими проезжающими остановился на постой, пил-ел, заплатил даже, да, видать, все высматривал, а по темноте пробрался в хозяйскую часть, да, пригрозив ему вот этим самым ножиком (чуть глаз не выколол, стервец), пообещал, что пустит на все подворье красного петуха, а его и семью его (жена, детишки, слезы, сопли) зарежет, если только… а вот просил он немного. Всего лишь сообщать о больших караванах, скупать по божеской цене вещи, передавать еду, да иногда пускать на ночевку. Правда, еще пригрозил, что ватага его, если что пойдет не так, и без атамана сожжет, зарежет и т. д., и т. п.
–А велика ли ватага? И где она обитает?
Велика ли, Евстрат не знает, так как никого, кроме этого Васьки, и не видел, а обитать должна где-то в лесу поблизости. Так как все лето он исправно передавал еду, человек на трех-четырех, сообщал о купцах, а также принимал товары, явно уворованные, немного, в основном – небольшое, но дорогое, но было и такое, что не под силу утащить одному человеку.
–Так ты что же – в голосе князя послышалась эмоция, и это было брезгливое удивление – одного вора с ножичком так испугался, что, считай, участвуешь в шайке воровской, уворованное скупаешь, кормишь их, приют им даешь?… Ясно, пиши, Ефим…
Нет, конечно, нет, Великий князь должен понять, что то все только лишь по принуждению да под угрозой жизни себе и детишкам, а он, Евстрат, всю жизнь к людям, и двор всегда в порядке содержал, и отец его здесь же был, пока не помер, вот и корабельщики могут подтвердить!! А тут, как накатило, варнак этот, не погуби, батюшка (слезы, сопли, слезы)!!!…
Князь, молча дождавшийся, пока Евстрат придет в себя, встал. В руке его что-то блеснуло, и через стол в лицо еще пока хозяину постоялого двора уперся не сильно и яркий, но слепящий луч света, и, моргая в слезах под этим лучом, Евстрат услышал все тот же скучающий холодный голос:
–Ведомо мне будущее, Евстрат. Вот только оно может быть… разным. В одном будущем тать сей, действительно, зарежет тебя и детей твоих. Вот этим же ножом. А двор сожжет, и из работников твоих многие погибнут в огне.