–Никогда не думал, что стану свидетелем настоящего чуда. Нет, мечталось о том, конечно, но… не всерьез. А вот поди ж ты, сподобился – узрел я, да и все мы, настоящее чудо. После битвы, когда напали на нас из засады, да лишь по случаю счастливому мы живы остались, явлено оно нам было, предоставлена повозка самоезжая да узнали мы будущее на пять веков вперед.
Ефим говорил тихо, но все же в своей манере – экспрессивно и убедительно. Руками, правда, особо не размахивал, но жестикуляция и мимика его были теми же, что обычно.
–Узнали мы его достоверно, однако ж без подробностей о жизни нашей будущей, да и без сведений о жизни каждого человека. Многое открылось нам о мире, о землях наших, о событиях, что уже произошли и только еще произойдут на земле русской да в иных местах. И события те… разные.
Седов, посматривающий на корабельщиков, заметил, что Данило не особо удивился таким речам – видимо, ему успели шепнуть еще Федор с Гридей кое-что, да и машину он сам видел. Пимен же ощутимо вздрогнул, услышав о чудесах да о будущем, однако ж больше никак удивления своего не проявил, лишь сузил глаза, наблюдая за Ефимом. А тот тем временем так же тихо продолжал:
–Казалось мне, не удивить нас набегами да битвами, пожарами да разорениями, творящимися на Руси уже который век. Однако ж в ближайшие сто лет должно случиться так, что после войн сразу против нескольких врагов обезлюдеет Русь на четверть, если не на треть. Реки крови прольются, многие города и поселения просто исчезнут, земли будут лежать впусте, часть из них отойдет к тем врагам, и все прочие четыре века придется нам бороться с последствиями этого. Для примера – Псков с Новогородом будут захвачены шведами, полностью разорены, уйдут с развалин остатки наших да корелы южнее. Однако ж и шведы не станут на тех пустошах оставаться и вернутся к себе. Москва же будет разорена и сожжена не то три, не то четыре раза подряд за десятилетие. Примерно то же будет и в других наших краях.
Здесь уже речники отреагировали по другому. Снова, как днем в машине, распахнул глаза Данило, вглядываясь в рассказчика, а Пимен же наоборот – перевел вопросительный взгляд на лица бояр, но находил там только суровые выражения, сжатые губы, нахмуренные брови и мрачные взгляды.
–Напрямую – продолжал между тем Ефим – нам не было явлено никаких указаний, что делать. Не звучал с небес трубный глас, и огненных письмен тоже не было (он развел руками). Однако ж, обдумав, не могли мы поступить по другому, кроме как попытаться… исправить,