Совместные прогулки щенячьих семейств стали повседневными. Лейси, как ее звала Ава, была примерно моего возраста, мускулистая, но некрупная, с блестящими черными глазами. Мы искали друг друга и вместе играли во дворе с исключительным постоянством. Непонятным для себя образом я чувствовал, что принадлежу больше Лейси, чем Аве. Когда я спал, мы с Лейси боролись в моих снах, а когда бодрствовал, я поднимал нос, одержимый желанием уловить ее запах среди запахов других животных. Единственное, что меня огорчало в той чудесной жизни, – что никто не додумался посадить нас с Лейси в одну клетку.
Когда мама начала пресекать наши настойчивые поползновения в сторону ее груди, папа Сэм поставил мисочки с мягкой едой, которую, по мнению Пухли-Будды, нужно было есть, залезая в нее лапами. Еда внесла такое замечательное разнообразие в нашу жизнь, что я грезил о ней столь же часто, как о Лейси.
Я пришел в большой восторг, когда нас с Лейси наконец-то посадили в одну клетку внутри того, что папа Сэм называл фургоном. Это была высокая металлическая комната с собачьими клетками, поставленными друг на друга, хотя внутри попахивало все тем же таинственным животным. Я не возражал: Ава заметила, как сильно мы с Лейси любим друг друга, и сделала правильный вывод, что нам нужно всегда быть вместе. Лейси перекатилась на спинку, и я прихватил зубами ее челюсть. Живот Лейси покрывала белая шерсть, такая же плотная и короткая, как на спине, тогда как у моих лохматых серых сородичей голова была в основном белая с серыми отметинами между глаз и вокруг морды. Раздумывая об этом, я предположил, что и я, вероятно, выгляжу так же. У Лейси ушки были такими мягкими и теплыми, что, когда я их нежно покусывал, моя челюсть дрожала от любви.
– Папочка, а кошки будут на ярмарке? – спросила Ава.
– Нет. Только собаки. Кошки будут через два месяца, в мае, когда начнется сезон котят.
Фургон опять трясло и качало, как в тот день, когда мы встретили папу Сэма и Аву. Это продолжалось так долго, что мы с Лейси заснули, причем моя лапа осталась у нее в пасти.
Мы проснулись, когда тряска прекратилась и фургон, накренившись, остановился. Дверь открылась, и внутрь потоком хлынули собачьи запахи!
Мы все заскулили, отчаянно желая побежать и обнюхать все, что возможно, в этом новом месте, но не тут-то было. Папа Сэм начал одну за другой выносить клетки наружу, и когда настала наша очередь, мы с Лейси распластались на полу – нас укачало оттого, как папа Сэм нес нас. Клетку поместили на песок, напротив оказалась клетка с Пухлей-Буддой и двумя моими братцами. Тут я понял, что таким образом вынесли всех собак из фургона – клетки стояли неровным кругом. Собачьи запахи стали еще резче и ближе. Мы с Лейси принюхались, а затем она залезла на меня, и мы стали бороться. Я понимал, что вокруг нас сновали люди, молодые и старые, но мое внимание было почти целиком занято Лейси.
Затем Лейси стряхнула меня, и я перехватил ее взгляд: она пристально смотрела на девочку немногим старше