– Говори, как есть. Не маленький.
– Все в руках Творца.
– Не твоих?
– Что смогу – сделаю.
– Все настолько плохо, что у меня уже ничего не болит? – поинтересовался Гуннар.
Ему доводилось слышать, что тяжелое ранение в живот, если сразу не позвать целителя, спустя какое-то время перестает болеть, потому что кишки отмирают, а мертвое не чувствует боли.
– Не болит у тебя вот поэтому. – Эрик приподнял со столика флакон темного стекла. – И наплевать тебе, выздоровеешь или нет, тоже поэтому.
Растворенный в крепком вине сок диковинного восточного мака. Эрик привез его из того похода, где все они и познакомились. Три года странствовали вместе с купцом, его степенством Колльбейном Дюжим. На заработанные в путешествии деньги Эрик обустроил лечебницу. Потом, когда другие купцы захотели повторить их путь, заказал им привезти еще такого же сока – но пока никто не вернулся.
– Надо же, такой редкости не пожалел на пустого.
– Я тебе счет выставлю, – усмехнулся Эрик. – Глядишь, к старости расплатишься.
На самом деле им четверым – даже Руни, который перестал «ввязываться в сомнительные истории» – Эрик счетов за лечение не выставлял никогда. Так же как Вигдис ни разу не стребовала долю за посредничество, а сам Гуннар спрашивал у любого из них, что за работу от него хотят, но не сколько заплатят. Впрочем, с деньгами его не обидели ни разу. И точно так же все трое знали, что ни травы для снадобий, ни ткани на бинты не появляются из ниоткуда, просто по воле Творца, и жертвовали на лечебницу по мере разумения. Эрик не отказывался, только смеялся, мол, настоящие герои со спасенных дев платы не требуют, но награду возьмут – и Гуннару оставалось лишь молча скрипеть зубами, когда Вигдис смеялась в ответ.
– И все-таки что со мной? – повторил он.
Эрик снова помолчал, размышляя. Потом повернулся к Вигдис:
– Поспала бы ты. Двое суток без сна.
– Я не хочу домой.
– И незачем. Оставайся, найдем тебе комнату.
Он жил тут же, при лечебнице, в нескольких комнатах на втором этаже.
– Ингрид постелет, поболтаете, выпьете – тебе надо бы выпить, а то и напиться. Да и поздновато уже одной по городу шляться.
– Правда, отоспись, – сказал Гуннар. – В своей постели, наверное, лучше. До дома недалеко.
Выдумает тоже, «одной поздновато». Тому, кто попробует покуситься на честь или кошелек Вигдис, Гуннар не завидовал. И нечего тут…
Эрик ухмыльнулся.
– Я сегодня в любом случае спать не собирался, работы много. А даже если бы и собирался, после… гм, словом, меня и на одну женщину не хватит, не то что на двоих.
Вигдис выругалась.
– Как же вы меня оба утомили. Один – своей глупой ревностью, второй – дурацкими шуточками, мать вашу так и разэтак.
– Матушку мою не трогай, она женщина приличная, – хмыкнул Эрик. – А если хочешь знать, что там с Гуннаром, спросишь у него самого утром.
– Я хочу знать сейчас.
– Гуннар большой мальчик, сам