Мешка на голову мне не полагалось, как и остальным приговорённым, стоящим в рядок по левую руку, зато так я хотя бы не чувствовала себя одинокой в разношёрстной компании. Не представляю, чем конкретно эти бедолаги провинились перед лицом государства, да только мне вряд ли было суждено о том знать – горожане, собравшиеся на площади, уже начали забрасывать нас гнилыми овощами, и слова начальника тюрьмы, обращённого к публике, я благополучно послушала.
Впрочем, все звуки и даже чувства для меня исчезли ещё с момента, как я оказалась в крохотной сырой камере после незапланированной вылазки в свой мир. Мне было настолько плевать на происходящее здесь и сейчас, что даже мрачный, торжествующий взгляд императора я встретила с безразличием. Он-то, я уверена, гордился собой, найдя в моём лице козу отпущения и теперь рад, что я понесу заслуженное наказание.
Заслуженное ли?
Я уже сама не была уверена, что ни в чём не виновата после всего, но ничего уже не сделаешь, да и не хотелось. Не было даже желания быть спасённой, ни ненависти к тому, по чьей вине я здесь стояла, потому что ничьей вины и нет, тогда как внутри меня образовалась пустыня, где всё выжгло горечью…
Но разве это сейчас важно?
Погода совсем испортилась, вторя моей тихой печали, и снег повалил почти непроглядной стеной, залепляя глаза и заставляя зевак кутаться в тёплую одежду. Мне такой роскоши хотя бы в виде потрёпанной шали позволено не было, так что я просто дрожала в ожидании, мечтая побыстрее закончить это представление.
И вскоре закономерный финал был ознаменован.
Слух вернулся ко мне резко, сделавшись необычайно острым лишь в тот момент, когда часы на главной башне в стороне начали звонко отбивать удары. Один, второй, третий – ровно столько преступников покинули наше общество с лязгающим звуком, оставшись болтаться на верёвках под одобрительные выкрики народа.
И никаких обвинительных речей – только недрогнувшая рука палача, довольные взгляды Верховного судьи и неумолимый ход огромных шестерёнок, помогающих стрелкам вращаться, отсчитывая последние мгновения.
Бом, бом, бом… Ещё трое, и вскоре я осталась наедине с жадной до зрелищ толпой, замершей впереди тесным полукругом в ожидании, когда я присоединюсь к остальным и буду так же задорно покачиваться на ветру.
Наверное, будет забавно.
С последним ударом часов я попрощалась с жизнью, а потом раздался взрыв, разнёсший башню почти до основания, но это не спасло меня от неминуемой участи, и под ногами разверзлась пустота.
Глава 1
Кольцо чёрного пламени, в котором я стояла, сражаясь за последние крупицы воздуха, сужалось с каждой минутой. Мне казалось, что ещё немного – и задохнусь, но огонь не обжигал. Он просто делал мою ловушку всё меньше, не оставляя и шанса на спасение, пока прямо в нескольких шагах стояла мрачная фигура и смотрела на то, как я медленно умираю. Я пыталась разглядеть того, кто наслаждался моей смертью, безжалостно дожидаясь момента, когда я совсем перестану дышать, но глаза отчаянно слезились, чтобы понять, кто мой убийца.
─ Кровь за кровь, ─ таинственно произнёс искажённый мужской голос, и пламя взревело, столбом поднимаясь вокруг, лишив меня, наконец, кислорода…
«Так вот ты какая, смерть некромага», ─ подумала я, прежде чем проснуться.
Распахнув веки, я наткнулась на белый потолок, и он мне был весьма знаком, как и компания, собравшаяся вокруг. Кажется, мне опять приснилось забытое детство, а я возлежала в нашем лазарете при универе, но ни магистра, ни Шакала рядом уже не было – лишь госпожа Тильда привычно позвякивала склянками рядом, да друзья расселись кругом, словно провожали меня в последний путь. Не хватало только погребального савана, искусственных цветов и заунывного «на кого ж ты нас оставила?…».
─ А по кому поминки? ─ поинтересовалась я, приподнимаясь и принимая сидячее положение. Общее состояние было довольно странным, если учесть, что недавно меня силой вынудил вступить в эльфийский брак, но не завершили начатое, а ещё чужая магия сделала что-то с организмом, и я даже не знаю, как это всё повлияло на моё худосочное тело.
Сол сидел бледнее поганки, и даже острые уши, казалось, поникли, делая из друга виноватого щеночка, которого захотелось потрепать по волосам. Представляю, что он испытал, когда узнал, как поступил его дядюшка, да ещё и с его-то тонкой душевной организацией, но надо как-то жить дальше, а мне желательно без лишних потрясений.
─ Хватит себя казнить, ─ сказала я, и блондин поднял взгляд. Вина? Раскаяние? Да там полыхал зелёный костёр из гнева, и вот такой образ названного братишки, признаюсь, вызывал опасения. ─ Ты в порядке?
─ Линка, прости. Я понятия не имел, что дядя так поступит… Он мне всегда таким отмороженным казался, что никто бы и подумать не смел о нём так, ─ признался парень. ─ Мама точно не знала о его намерениях, но вот отец, подозреваю, был осведомлён, и это с его позволения всё случилось.
Ну, остроухий батюшка, конечно, не привёл меня в восторг, однако и злиться на него я сейчас попросту не