Юра идёт молча, видно, думает о чём-то. Я шагаю рядом и тоже молчу – зачем лишние слова говорить? В последнее время я и так очень болтливый стал, как девчонка. Сейчас приедем, и всё сразу станет ясно, что же за человек такой – старший Юрин брат.
Едем мы долго. Автобус пустой, старенький, пыхтит, поскрипывает. Под сиденьем – печка. Кто их придумал? Пока едешь, так нагреваешься – сам не рад, что уселся. Я встаю у окна, придерживаясь за поручень… За окном – город, обычный осенний город, невысокие дома, деревьев мало, мамы с колясками гуляют, несколько мальчишек с большими рюкзаками за спиной, кто-то с собакой идёт, кто-то по делам спешит. Юра здесь вырос. А для меня он чужой пока, этот город, хоть и излазил я его летом вдоль и поперёк…
– Конечная!
Неужели приехали?
Выходим, район незнакомый, домов мало, все одноэтажные. Дальше – дорога, широкая, по обочинам – лужи. Берёзки растут. Лает собака. Небо над нами совсем синее, солнце садится, близятся сумерки. Прохладно – прячу руки в карманы.
– Замёрз? – спрашивает меня Юра.
Я мотаю головой.
– Лучше скажи: когда мы придём?
– Скоро.
Впереди – высокий забор, ворота. Цветы продают, букеты и… венки. За воротами много крестиков, и прямые плиты, и много-много памятников. Кладбище.
Зачем мы сюда пришли?! Он что, обманул меня, что скоро придём?!
Юра покупает цветы, потом мы проходим по тропинке мимо памятников и фотографий. Царит какая-то неземная, непонятная, могучая тишина.
…Когда мы обошли памятники и вышли к полю, за которым среди белых стволов берёзок тоже виднелись крестики, Юра остановился и тихо выдохнул:
– Пришли.
Я посмотрел за ограду и ахнул.
С невысокого деревянного креста смотрел на меня такой же мальчишка, как на фотографии. А рядом – бородатый мужчина с удивительно добрыми, внимательными глазами. Юра перекрестился и положил цветы.
А я всё смотрел на него и не мог понять – лицо у него такое было… Печальное и в то же время светлое какое-то. Он наклонил голову, будто думал о чём-то, и мне казалось, что он плакал, но глаза у него были сухие. Он молчал, а я стал читать надписи на памятнике:
«Данилов Олег Алексеевич, 1988–2002 г.»… «Данилов Алексей Викторович, 1958–2002 г.»
Получается, что мальчишке было четырнадцать лет… Но одна и та же дата…
– Юра, как они погибли?
– Как и большинство заложников, в Норд-Осте.
Он посмотрел на меня и понял, что я ничего не понял и не успокоюсь, пока не узнаю.
– Меня отец наказал и с собой не стал брать. Было за что, а я обиделся. Он ведь редко брал нас с собой на прогулки, а когда на выходных оказывался дома – это был праздник. Он был хирургом, работал в Москве… А однажды решил нас порадовать – взял билеты на новую постановку. С ним поехал только Олежка. А во время представления театр захватили террористы…