Рядом в кустах что-то зашуршало, но Икинс шел своей дорогой, не обращая внимания.
Это был худой сутуловатый человек, рыжеволосый, дружелюбный, с бледно-голубыми глазами. Он не умел располагать к себе и понимал, как ему повезло, что его взяли в экспедицию. Хозяин бензоколонки, он был беднее других и не смог полностью внести в общий котел свою долю, из-за чего его до сих пор грызла совесть. В экспедицию его взяли потому, что он был страстным и неутомимым охотником за сокровищами и хорошо знал джунгли. Неменьшую роль сыграло и то, что он оказался опытным радистом и вообще мастером на все руки. Передатчик на кече работал у него безотказно, несмотря на морскую соль и плесень.
Теперь он, понятно, мог внести свой пай целиком. Но раз они и в самом деле разбогатели, это теперь уже не считалось. Вот если б найти какой-нибудь способ…
В кустах снова зашуршало.
Икинс остановился и подождал. Кусты дрогнули, и на тропинку вышла мышь.
Икинс остолбенел. Мыши, как большинство диких зверушек на острове, боялись человека. Они хоть и кормились на лагерной помойке, когда крысы первыми не добирались до отбросов, однако старательно избегали встречи с людьми.
– Шла бы ты себе домой, – посоветовал Икинс мыши.
Мышь уставилась на Икинса. Икинс уставился на мышь. Хорошенький светло-шоколадный зверек величиной не больше четырех-пяти дюймов вовсе не выглядел испуганным.
– Пока, мышенция, – сказал Икинс, – некогда мне, у меня работа.
Он переложил лопату на другое плечо и повернулся, чтобы идти. Поворачиваясь, он краем глаза уловил, как метнулось коричневое пятнышко, и инстинктивно отпрянул. Мышь проскочила мимо, развернулась и подобралась для повторного прыжка.
– Ты что, спятила? – осведомился Икинс.
Мышь ощерила крохотные зубки и прыгнула. Икинс отбил нападение.
– А ну, вали отсюда к чертовой матери, – сказал он. Ему подумалось: может, она и вправду сошла с ума или взбесилась?
Мышь изготовилась для новой атаки. Икинс поднял лопату и замер, выжидая. Когда мышь прыгнула, он встретил ее точно рассчитанным ударом. Потом скрепя сердце осторожно добил.
– Нельзя же, чтобы бешеная мышь разгуливала на воле, – произнес он. Но мышь не походила на бешеную – она просто была очень целеустремленной.
Икинс поскреб в затылке. А все-таки, подумал он, что же вселилось в эту мелкую тварь?
Вечером в лагере рассказ Икинса был встречен взрывами хохота. Поединок с мышью – такое было вполне в духе Икинса. Кто-то предложил ему впредь ходить с ружьем – на случай, если мышиная родня надумает отомстить. В ответ Икинс только сконфуженно улыбался.
Два дня спустя Соренсен и Эл Кейбл в двух милях от лагеря заканчивали утреннюю смену на четвертом участке. На этом месте детектор показал залегание.