Я не повторю ошибок Алисии.
Перед внутренним взором невольно возникает внешний образ Фейсала. Не скажу, что он полностью и целиком в моем вкусе, но грех жаловаться – высокий, статный, привлекательный, сильный, успешный, идеальный…скучный до смерти! Хотя, кажется, пару раз ему удалось довести меня до смеха. Да и поговорить с ним есть о чем. Блин, он очень неплох. Но для меня во всем мире существует лишь один мужчина.
– Он очень достойный молодой человек. Красивый. Умный. Сдержанный, спокойный, рассудительный. По крайней мере, таким выглядит. Мечта любой девушки, – спокойно перечисляю достоинства будущего жениха.
Любой девушки, кроме той, что имеет фамилию Саадат. Мамуль, ты забыла? У нас в семье любят психов! В том, что я вляпалась в Коулмана, есть и ваша вина. Твоя конкретно. Гены берут свое.
– Мне очень сложно было решиться на этот разговор с тобой, милая, – мама заботливо накрывает мою ладонь своей, и впервые за всю жизнь мне не становится теплее от ее жеста. – Но когда-то я выбрала твоего отца, он выбрал жизнь в Анмаре. Я приняла это с открытым сердцем, потому что люблю его. Не потому, что прогнулась под него, подстроилась, стала безвольной. Ко многим вещам здесь я не была готова, но Джаред сделал все для того, чтобы каждый день был наполнен счастьем. Мне жаль, что вам приходится во многом подстраиваться под наши решения, под устои этого мира. Но…как показала история Алисии и Амирана – восточные обычаи и традиции могут привезти к настоящей, большой, глубокой любви, – слушаю маму со скучающим видом, все еще делая вид, что новость о помолвке с Фейсалом меня не трогает. – Потом Камилла…сейчас ты. Честно, я не представляю, что было бы со мной, если бы я оказалась на вашем месте в двадцать лет. Но…ваш отец меня тоже не спрашивал, – усмехается Мелания. – Кажется, та девчонка в свитере с эмблемой Йельского университета осталась где-то далеко-далеко, – она переводит мягкий взгляд на одну из фотографий, расположенных на моей тумбочке. На изображении запечатлена я в свитере филиала американского университета, построенного в Асаде. Должно быть, мама видит себя в юности на этом снимке и немного тоскует по тому времени и эмоциям.
Я сжимаю кулаки в карманах своей просторной рубашки, сдерживая абсолютно все, что хочется прокричать. Внутри бушует настоящий шторм из противоречивых чувств, но я не думаю, что будет целесообразно обрушить его прямо сейчас. Я буду умнее… хитрее, наглее. Смелее. Я обязательно что-нибудь придумаю, а моя спокойная реакция лишь выиграет для меня время и шанс отвоевать право на свободу.
– Но ты не выглядишь расстроенной, – внимательно разглядывая меня, подводит итог Мелания. – Я боялась, что ты уже влюблена в кого-то или вроде того, – она явно проверяет меня, выводит на откровения. – И думала, что ты не хочешь замуж.
– Я действительно не хочу замуж, – пожимаю плечами, прекрасно понимая, что переигрывать и строить из себя со всем согласную мисс святость тоже не стоит. – И не готова к детям, к совместному быту. Но я знаю, что вы выбрали для меня достойного человека. Мне правда нравится Фейсал.