– Завтра в пять.
Марина лишь по движению его губ догадалась, чтó он хотел сказать, и так же, одними губами ответила:
– Да, – и исчезла за дверью…
Глава 13
На следующий день Андрей накупил цветов, фруктов и шампанского, навёл в номере марафет и с нетерпением стал ждать Марину. Она пришла в четверть шестого и, увидев на столе роскошный букет, а на небольшом буфете корзину с фруктами и сладостями в компании с бутылкой шампанского, весело засмеялась:
– Как у тебя хорошо, только уж больно много народа внизу.
Он кинулся к ней, обнял и, задыхаясь от страсти, принялся целовать прямо через вуаль.
– Осторожней, поручик, вы испортите мне причёску, – делано закапризничала Марина. – И вообще у нас мало времени, собирайтесь, внизу экипаж!
Андрей ошарашенно, словно маленький ребенок, которому пообещали игрушку и обманули, застыл возле улыбающейся гостьи.
– А разве ты? А разве мы? – растерянно пробормотал он.
– Ну, если на этом твой словарный запас закончился, то быстренько собирайся и поехали, – расхохоталась Марина. – И не смотри на меня так, будто я у тебя конфету отобрала.
Потом стрельнула глазами, в глубине которых, если не армия, то как минимум сотня бесенят показывала Андрею языки и рожицы.
– Да не стой столбом, – чмокнула она его в нос, – квартиру я сняла. Я же замужняя и почти приличная женщина, хоть и связалась с одним безумным и необузданным поручиком. Фрукты и вино мы заберём с собой, – не терпящим возражения тоном распорядилась она. – А то ты ещё кого-нибудь к себе в номер притащишь.
– Ну, ты!..
Он сграбастал её в объятия.
На этот раз она не сопротивлялась, позволяя поцеловать себе ушко, шею и даже сунуться в провокационный вырез декольте.
Через полчаса экипаж уносил их от его холостяцкой берлоги…
Квартира оказалась небольшой, но уютной. Скромная, но ухоженная. Хорошая мебель, тяжёлые портьеры на дверях и окнах – всё это как что-то незначительное, второстепенное, промелькнуло перед глазами Андрея.
– Нравится? – забавляясь Андреем, кокетливо спросила Марина и потянула его в следующую комнату. Это была спальня. Бóльшую её часть занимала огромная кровать под балдахином.
Последние тормоза, которые ещё сдерживали его, сорвались, и он, отбросив все приличия, набросился на неё, раздевая и целуя. Она лучисто смеялась, ускользала из рук, но от помощи в освобождении от платья не уклонялась.
Их вещи в беспорядке разлетелись по комнате, и на кровати слились в поцелуе два страстных, бесстыдных и совершенно не сдерживаемых тела…
Вечером, утомлённые друг другом, они неторопливо прогуливались по набережной.
– Мне пора, – вздохнула она.
Он остановил экипаж, усадил её и уже