Я вздрогнула, вспомнив тех людей, что приходили к ней.
– Алёнушка, что не так? Что напугало тебя? – обняв моё лицо своими ладонями, спросила бабушка.
– Знаю, как он лечить маменьку будет. Это люди навещать будут её не хорошие. Читать молитвы или не молитвы будут, а потом маменька рыдать и биться о стены станет. Запрети ему это делать, только хуже будет.
Бабушка переглянулась со Степаном и он, кивнув, сказал:
– Понял, будет сделано.
Здесь я не поняла, что они будут предпринимать, и вопросительно посмотрела на них.
– Деточка, крепись, молим тебя. Видимо, ты и Анна у пропасти находитесь. Да видимо не только вы, но и мы тоже. – здесь Агафья Степановна обвела взглядом Глашу, Степана да всю усадьбу.
4 глава
На следующий вечер снарядили мы Степана в долгую дорогу по степи. Суждено было ему найти кочующее племя цыган, а в нём цыганку, которая балдахин мой заговорила. Правда, не было надежды у Агафьи Степановны, что снова согласиться цыганка помочь нам, так как тяжко пришлось ей в прошлый раз.
Степан давал наказы Ивану по конюшне, саду, что в усадьбе до его возвращения сделать.
Агафья Степановна распорядилась, чтоб дали Степану лучшего коня и рано утром следующего дня он уехал. Бабушка ушла молиться за Степана, а я, Глаша и Иван долго у ворот стояли и взглядом провожали его неумолимо уменьшающийся силуэт.
– Ну, девчата, не рыдайте! Вернётся Стёпка, никуда не денется. Французов пережил, а это дельце и подавно выполнит, – ушли мы тогда Ивану помогать в саду. Как- никак работа помогла нам отвлечься от дурных дум. Но мысли мои никак успокоиться не хотели. Зачем снова звать цыганку? И у какой пропасти стоим мы с Анной?
Решилась я после работы в саду поговорить с бабушкой Агафьей. Может, не обратит она своё внимание на то, что я мала совсем, ведь о моей семье речь идёт.
Застала я бабушку Агафью за разбором сундука. Она рылась в нём и доставала маленькие мешочки, перевязанные красной нитью:
– Этого совсем мало будет, на весь дом не хватит. Но как? Были же у меня ещё этак штук восемь? И куда я их спрятала? – иногда, бабушка имела привычку разговаривать сама с собой и к этому быстро привыкаешь, но, бывало, она отвечала будто не себе, а кому- то другому. В следующий миг она застыла и говорит:
– Как это здесь? – Агафья Степановна обернулась ко мне. – Алёна, что ты здесь делаешь?
– Я с вами поговорить хотела? А с кем вы разговариваете? – Я провела взглядом весь чердак, но никого не заметила.
– Ой, да что ты, я всегда сама с собой разговариваю, так легче с мыслями собраться! А о чём ты, милая, хотела поговорить?
– Зачем опять цыганку звать? Она же говорила, что в следующий раз может заговор и не подействовать?
– Знаешь, милая, выяснилось то, что ни я, ни твоя бабушка покойная не могли предвидеть. Батюшка и матушка