– Глаша, ты сбрендила немного от страха… пойдём домой. Некого больше спасать. Глаша, стой, подожди! – но она не остановилась и не подождала. Дверь храма захлопнулась. Я стою на улице одна, перед входом в ад. Как я теперь буду одна.
Сев у стены, я проплакала до самого вечера, а потом решила вернуться в усадьбу. Дождь закончился, а мои слёзы нет.
Вот усадьба, вот крыльцо, а вот и я сидящая на этом крыльце. Как много тишины, пустоты. Здесь впервые почувствовала одиночество. Но шорох у сарая, точнее у той кучки пепла, что от него осталась, снова заставил меня почувствовать страх. Схватив немного кирпичной стружки, я пошла к источнику шума. И о Боже! Там в старых шкурах зарылся…Степан. Он маленькими обрубками ткани пытался завязать свои раны. Увидев его, я заплакала от счастья, как он. Я рассказала, что с нами стало после нападения кожистых. А он не помнил ничего, после того, как одна из этих тварей рассекла ему лоб.
Я осталась жить с Прохором и мы с ним уехали подальше от того места. Храм, говорят, ушёл под воду и теперь там озеро. И местные жители его недолюбливают, ведь много жизней оно унесло.
Жили мы с Прохором хорошо. Благодаря ему, я прожила 80 лет. Он ничего не говорил и подливал мне в чай снадобье бабушки Агафьи. Сам же он не позаботился о своём здоровье. А я на себя вину за это взяла, не углядела за ним. Прости меня, Прохор.
О семье мне больно вспоминать, все эти года я хранила в памяти лишь события до моих восьми лет, остальные стёрла. До сих пор вижу их глаза мёртвые во сне. Да и шрам на спине остался, ноет часто. Но что вам мои старушечьи причитания. Вот что вам хочу сказать. Мой черёд спасать так и не настал, боюсь, что умру и снова с ними встречусь, но видимо так и быть, в следующей жизни… В следующей жизни.
Конец первой жизни.
Часть II. 1918 год. 1 глава
Историческая справка:
В конце лета 1918 года на территории Уржумского и Нолинского уездов проходило так называемое Степановское восстание. Собственно, это был фактически стихийный бунт крестьян уезда против грабежей пьяной балтийской матросни, типа «героя» Дрелевского, чьим позорным именем названа улица в Уржуме. Восстание карателями было подавлено, расстреляно в Черепановском логу около Шурмы, и немногочисленные остатки восставших уржумцев ушли на Ижевские заводы, рабочие которых в дальнейшем воевали с конной дивизией Чапаева.
О Степановском восстании информации крайне мало, а та, что есть – написана в советский период с соответствующим идеологическим наполнением:
"Степановцы заняли Уржум, а затем и Нолинск, всюду пользуясь поддержкой кулаков, попов и торговцев. Рассказывали, с каким неописуемым наслаждением один из нолинских торгашей выкатил из своих лабазов бочки с керосином, чтобы поджечь здание духовного училища, в котором засели коммунисты. В духовном училище при занятии Степановым Нолинска было сожжено 14 коммунистов".
Летом