Я не решилась выйти к друзьям Огюста в таком плохом состоянии и без его разрешения. Он мне запретил вставать с постели.
Я немного подождала, когда Огюст закроется со своими друзьями у себя в кабинете, и вышла во внутренний двор. Как и предполагалось, все наши слуги сразу скрылись. Знали, что я снова буду докучать им своими вопросами. Но кучер новоприбывшего экипажа остался на месте. Он был единственным шансом, хоть что-то узнать.
Поприветствовав его, я была приятно удивлена, что он хорошо говорит на русском языке.
– Госпожа, что вы делаете здесь? – он не верил своим глазам и ушам.
– Как вас понимать? Я жена Огюста фон Штейна… – нарастало и моё недоумение.
– Прошу прощения, но у фон Штейна нет жены…
– Как нет, а как же я?
– О Боже, вы ничего не знаете? – кучер осел на землю, – не думал, что доживу до этого.
– Я не понимаю? Прошу вас, объясните! – я умоляюще смотрела в мутные серые глаза, кучера. Он смотрел в мои глаза, и в нём дрогнула струна жалости ко мне. Рассказал он о том, почему все слуги немые. Немые для того, чтобы не рассказали ничего другим жителям об безжалостных экспериментах над людьми, а кто был очень разговорчив, но нуждался в работе, насильно были лишены языков. Говорили, что сам Штейн вырезал языки у слуг. Поэтому местные жители и обходят его особняк стороной.
Кучер мало знал о планах его хозяев и Штейна, но из некоторых случайно услышанных фраз понял, что они готовятся к возрождению, того, чего в природе быть не должно. Это то, что поможет им что-то открыть. Поэтому Огюст фон Штейн и занимался экспериментами. Пытался найти идеальную формулу.
– Надеюсь, вы не пили ничего из его настоек. Знали бы вы, как он убивал ими целые деревни.
Я не помню, что было дальше. От страха я полностью потерялась в своих мыслях и планах. Кучер подвёл меня к колоде с водой и привёл в чувства. До меня только тогда дошло, что всё было ложью. Меня просто убивают. Я попросила помощи у кучера. Он колебался, если он поможет мне, то и ему не сдобровать. В итоге он согласился, и мы договорились поздним вечером уехать. Взамен я пообещала ему защиту и кров.
Но сбежать мы не смогли. Каким-то образом немые слуги донесли о разговоре Огюсту и меня силой приволокли к нему в кабинет. Я ошибалась, говоря, что это кабинет, это был дом в доме. При входе перед тобой открывался целый павильон, который уходил вглубь, под дом. Большое количество свеч источали удушающий аромат гари, а освещали они поистине ужасную лабораторию. Везде лежали медицинские инструменты, записи, стояли растворы с мутной жидкостью. Меня приковали к железному креслу, напротив его гостей, а рядом со мной лежал кучер, его голова была пробита.
– Ты не покорная, совсем. Твой отец обещал, что с тобой проблем не будет, – Огюст выплёвывал свои слова прямо мне в лицо, – и что теперь, мне пришлось убить, как бы вы сказали, невинного.