– Может быть, это жмурки какие-нибудь? – раздумывал Гагарин.
– Хорошее название для игры, – просыпался Натоптыш. – Мы все в нее играем.
А Нестор, соглашаясь, вспоминал уже Иеремию, где Бог готовит очередное, в людском понимании, злое дело, и говорит: «Вот, Я буду наблюдать за вами к погибели, а не к добру».
6
Андрей Иванович шагнул вперед и похлопал маленький паровоз по сверкающему боку. Тот был совсем как настоящий, разве что электрический, гораздо мощнее и тише прежнего. Особенно в нем радовало то, что паровоз изготовили на отечественном заводе, который, сверх того, был свой, родной и находился неподалеку. И обошелся гораздо дешевле чешского, так что чехов, и без того униженных, в очередной раз ткнули носом в воображенную лужу. Теперь паровоз мог вытянуть не одну, а сразу две или три тележки; это новшество сокращало очередь и умножало доходы. Доходы же были и прежде немалые, ибо новый аттракцион пользовался бешеным успехом. Настолько большим, что нынче ожидался мэр со своим семейством. Мэр, впрочем, был рад не только затейливому увеселению, но и тому, что через многих родственников поучаствовал в подряде на паровоз, и несколько нажился – капля в море по сравнению с другими проектами и заказами, но копейка рубль бережет, да и выборы приближались, и мэр, бесконечно довольный общим положением дел, решил попозировать перед камерами, а заодно посмотреть на диковины знаменитой Пещеры.
– Труппа сыта? – строго спросил Андрей Иванович, отступившись от паровоза.
– Не очень, – хохотнул Взоров. – Их надо держать в узде, а то спят, неинтересно.
– Пахнет там сильно? – допрашивал шеф далее. – Может, побрызгать им чем-нибудь?
– Нет-нет, – Взоров решительно отклонил это предложение. – Они пьют такое, что там сформировался неповторимый букет. Уникальная гамма. Неосторожное вмешательство все испортит.
– А с телевидением ты поговорил?
– Давно поговорил. Мышь не проскочит. Никаких съемок, только снаружи.
Андрей Иванович выразил ему неохотное – такой уж он был строгий человек – одобрение. Он трясся за свое ноу-хау и с некоторых пор вообще полагал, будто сам выдумал всю затею. Он прохаживался возле паровоза и думал, о чем бы еще спросить.
– Мудрец живой? – осведомился он, не придумав ничего лучшего.
– Относительно, – вздохнул Взоров. – Живой, если это жизнь. Мы им подсунули диктофон, кое-что записали. Будем врубать по трансляции отдельные фразы, которые пожутче. Что-нибудь готическое, про бога и привидений. У него такое иногда прорывается.
Андрей Иванович мялся. Видно было, что его гложет нечто сокровенное.
– Может быть, – решился он, – их того… полечить