– Мамочка, а зачем это нужно? – спросил Полат.
– Ты ничего не спрашивай. Я немного согнусь и буду прихрамывать. Это ненадолго. Как только заработаем тебе на сапожки, сразу уйдём.
К сожалению, не всё получилось так, как хотела Адария. В селении жил богатый человек, на которого все работали. У него было большое хозяйство и работников тоже было много. Адария не производила впечатления сильной женщины, ещё и увечная. Куда её пристроить, хозяин не знал. Тогда она решила использовать секрет, который передала ей Фатиха.
– Я умею готовить вкусную самсу, – нерешительно произнесла она.
– Ты умеешь готовить самсу? – недоверчиво вступила в разговор его жена. – Попробуй, удиви нас. Если понравится, наймём тебя на работу и заплатим хорошо, а если нет, за ложь получишь десять ударов плёткой.
Адария немного подумала и согласилась. Сыну уже три с половиной года, а у него никогда не было настоящей обуви. Ей так хотелось красиво одеть его.
Самса понравилась. Теперь с раннего утра каждый день она готовила самсу и сама носила её на рынок, который находился на другом берегу речки, отдавала её продавцу и возвращалась назад. Покупателей на самсу нашлось много: проезжие путники, всадники, да и жителям селения она понравилась. По возвращении Адарию ждала другая работа. Весь день она трудилась, не отказывалась ни от какой работы в надежде поскорее заработать и продолжить путь. Через месяц она заговорила с хозяйкой об оплате, но та даже слушать её не стала.
– Ты со своим ублюдком больше съела, чем заработала, – заявила она.
Теперь в течение всего дня за ней кто-то наблюдал, а на ночь её вместе с сыном стали запирать в сарае. Адария даже не заметила, когда стала рабыней. Всё лето за ней следили, чтобы не сбежала. Кормили очень плохо. Несколько раз она пыталась уйти, но её возвращали и обращались с ней всё хуже и хуже. Адария снова сильно похудела от тяжёлой работы. Ей уже не обязательно было сутулиться – под тяжестью работы она и так постоянно находилась в согнутом состоянии. Только ночью она могла выпрямить свою спину. Сейчас в ней трудно было признать красавицу, что жила у Фатихи и Ибрагима. Она с горечью смотрела на своего сына: он снова подрос. Штанишки стали короткими, всё лето он проходил босиком. Та обувь, что она смастерила ему весной, уже никуда не годилась. Ей пришлось всё распороть, проделать в шкурках новые дырочки ближе к краям и снова вдеть в них верёвочки. Она порадовалась, что не обрезала шкурки, когда шила весной, а всего лишь завернула. Она порадовалась, что не отрезала шкурку, когда шила, а всего лишь завернула её внутрь. О себе она даже не думала. Платье давно превратилось в лохмотья. Единственная вещь, которая у неё осталась как память о доме, был её кинжал. Она очень боялась его потерять, поэтому прятала под платьем на поясе,