Верю в дружбу народов устало.
Еще гордость за славу. Немало!
Уповаю на то: делиться когда-то
Не будем мы на бедных – богатых.
А в семье заключать новобрачный
Будет брак, а не договор брачный.
Так надеюсь, целы все ж заделы,
Те, что добыты нам предками в деле.
И чтоб не сделкой держава питалась,
А честью русскою все добывалось.
Я все живу перспективами сына
И что не добьют вконец медицину —
С надеждою той, что внуки, внучка
Не только диплом, а знанья получат.
В бесплатной стране жил – не тужил,
Даже не думал: «А я заслужил?»
Я не платил, не считал и привык,
А сейчас будто прозрел я и вник.
Хочется, чтобы едины мы снова,
А для чужих достаточно слова.
Нам много чего без оплаты дано,
И наш тот покой оплачен страной.
Учрежденьице
Говорят, что в селеньице ценится
Учрежденьице со строеньицем.
Подбоченятся в нем и кобенятся,
Переменятся – но не изменятся.
Им молиться бы в нем, а ленятся.
Зудит и мешается, как заусеница.
В нем и женятся и разженятся.
Ерепенятся все в учрежденьице.
Ты злись и бранись – не оценится.
Не воздействует стихотвореньице.
И людишки в нем как растеньица.
Что там важно? Иметь свое дельце.
Вот в нем личное не обесценится.
Знают, курс «для своих» не изменится.
Что рука себе брать не обленится.
Платить будет народ – куда денется.
Соберут себе все-е-е на именьице.
Манекенщик для них приоденется.
Но запрет Божий к ним применится,
И оценщица все же приценится.
Лист
Сверху вниз пожелтевший лист.
Отшумел летний срок он – жизнь.
Там, внизу, их таких… разлеглись.
Каждый снова хотел бы ввысь.
И пусть был его путь неказист,
Но душой он всегда был чист.
Серебрист был, душист и тенист.
Все шумел и шумел – голосист.
Но свое, видно, все же отвис.
Жалко только, что ветер быстр.
Час пришел. Даже кто бархатист,
Все с верхушек спускаются вниз.
Если жить, не грешить…
Если жить и не грешить —
Не придется каяться.
Чашу с горем не испить —
Сединой не стариться.
Распри, склоки обходить —
Врагов не появится.
Раздумья, мысли удалить —
Морщины расправятся.
Детей если не взрастить —
Пустотой намаяться.
Не создать, не сотворить —
Так что же останется?
Можно жизнь свою прожить,
Закрывшись беспечностью.
О чем же тогда говорить,
Стоя перед вечностью?
Татьяна Куликова
Родилась