Он представил, как входит в родной дом, взбегает по лестнице на второй этаж и радостно нажимает на звонок. За дверью спрашивают, кто, он отвечает. Минутное замешательство. Быстро щелкает замок, и двери открывает мать. Она со слезами умиления разводит руками, и он бросается в ее объятия. Размечтавшись, он не заметил, как налетел сзади на остановившегося сталкера.
– Ой, – Бардак от неожиданности резко отпрянул назад, словно наткнулся на ядовитую змею, но, быстро справившись со страхом, с любопытством заглядывая вперед, виновато пробубнил: – Извини. Задумался. Что там? Почему мы остановились?
Беспалый обернулся и так зло посмотрел на парня, что у того душа ушла в пятки.
– Идиот, – только и прошипел он и вновь отвернулся, внимательно что-то рассматривая на лежащей перед ними поляне. Спина его напряглась, он взял автомат в руки и положил палец на курок. Странные ощущения. Он весь превратился в слух, слегка повернув голову влево и рассматривая открытый участок боковым зрением. Его предупредил тревожный внутренний колокольчик: впереди смерть. А интуиции он привык доверять, она не однажды его спасала.
– Ага, вот мы где, – усмехаясь, прошептал он, поднимая автомат и прицеливаясь неведомо в кого. Им повезло, что он вовремя обнаружил засаду. Очень повезло. Враг был коварен и молниеносен в нападении.
Рядом с деревом, которое огибала тропа, в засаде сидела лярва – существо, напоминающее размерами и формой облезлого медведя, а мордой – огромную крысу. Страшная тварь и кровожадная. Страшная в прямом смысле слова: те же маленькие бусинки крысиных глаз, пронизывающие тебя насквозь, и пасть с торчащими наружу острыми как бритва зубами, напоминающими две соединенные пилы, и такими же, как у крысы, торчащими вперед резцами, только размером с добрый кулак. И правда, что очень кровожадная, она не брезговала ничем, с равным аппетитом поедая свежие трупы, мертвечину хоть недельной давности, хоть годовой, главное – чтобы на костях остался хотя бы кусочек стухшего мяса. Не будет мяса – тоже не беда: она с удовольствием сгрызет и кости. А о ее вкусе говорило одно: она без разбора уничтожала все и всех вокруг, ее добычей становились даже зомби, которых она разрывала на части, яростно заглатывая