Допросная погрузилась в тишину. Кажется, люди, находящиеся в ней, старались даже дышать потише.
Форс замер посреди допросной, переводя взгляд от Корда к Шефу.
Шеф, пытаясь не выдать тревоги, смотрел на сына.
Фамильяр молча пялился в одну точку перед собой.
Корд не отрывал внимательного взгляда от подозреваемого.
Прошло десять секунд.
Двадцать.
Тридцать.
Сорок.
Пятьдесят.
…
Минута.
– Твое решение? – голос Корда разрушил катарсическое безмолвие.
– Я её не убивал.
6
После допроса следователи направились в кабинет Форса – выпить чаю и по горячим следам обсудить произошедшее.
– Ну ты и устроил, конечно! – не без удовольствия отметил Форс, разливая кипяток в чашки с чайными пакетиками.
– Да блин, я разозлился, – устало вздохнул Корд. – Ненавижу, когда мне говорят полуправду. Либо лги до конца, либо не выёживайся, а вот это хождение вокруг да около порядком выбешивает.
– Так что думаешь, Фамильяр виновен?
– Виновен, но проблема не только в нём.
– А в чём ещё?
– Шеф может быть причастен к убийству.
Форс удивлённо уставился на Корда.
– Ты серьёзно?
– У нас зашла речь о телефонных звонках, помнишь? Шеф сказал, что утром позвонил сыну, когда узнал об убийстве девушки. Зачем?
– Хм…
– А дальше добавил: потому что мой сын – блядун. А с чего он взял, что эта девушка проститутка? Сами-то мы узнали об этом только вечером. Я имею в виду, ассоциативный ряд довольно странный, не находишь? Неужели у Шефа все девушки ассоциируются с проститутками, а проститутки – с сыном? И вообще, Фамильяр приходит к нему на работу отнюдь не после каждой гибели девушки.
Форс,