Кое-как сдерживая рвущиеся наружу эмоции, я выбежала из квартиры. Только оказавшись в салоне автомобиля позволила себе вновь вдоволь поплакать и облить себя грязью с головы до ног.
Дрожащими руками я набрала номер Леси и слезно попросилась в гости, потому что в стенах некогда нашей с Антоном квартиры я бы просто не выдержала в одиночку....
Вообще квартира была моя. Точнее, мне подарил ее папа на восемнадцать лет. Но я там не жила, потому как предпочитала находиться рядом с мамой и папой в их коттедже. Но полгода назад, когда познакомилась и начала встречаться с Антоном, почти сразу переехала.
Наши отношения развивались так стремительно, что буквально через несколько недель мы съехались и стали называть эту просторную двухъярусную квартиру нашим семейным гнездышком.
Леся с радостью пустила меня в гости, потому как понимала мои эмоции как никто иной. Она вообще была очень чуткой и замечательной девушкой, готовой поддержать и прийти на помощь в любую минуту.
–– Простите, я с пустыми руками, – честно призналась я с порога, снимая шарф и пальто.
–– Прекрати! Мы прекрасно понимаем, что ты сейчас не о гостинцах думаешь. Проходи давай.
В гостеприимном доме Лесиной семьи всегда вкусно пахло домашней едой, детским печеньем и чем-то отдаленно напоминающим лаванду. Их квартира ассоциировалась у меня с гармонией и счастьем.
Вот и сегодня подруга пекла какой-то пирог, пока ее мужчины игрались на интерактивном коврике у нее под ногами.
–– Тебе, может, налить? – поинтересовалась Леся.
–– Нет, не надо. Выпила уже один раз. Так выпила, что жениха.... – я хотела ругнуться, но, глядя на маленького Кирюшу, сдержалась. – профукала, в общем.
–– Рит, ну я не верю. Ты ж была трезвее трезвого вроде. Да и в неверности никогда замечена не была.
–– Да в том-то и дело.... – покосившись на мужа с сыном, Леся одним взглядом отправила их из кухни в комнату, тем самым предоставив мне свободу слова. – Понимаешь, я ничегошеньки не помню! Как будто пустота вместо этого момента. Мы выпили чуть-чуть, помню девчонки начали веселиться, ты ушла в уборную, а потом все. Воспоминания обрываются. Сколько бы не смотрела, я не могу вспомнить этого парня, не могу вспомнить нашего поцелуя. А секса и подавно не помню. У меня вообще нет ощущения, что он у меня был. Я проснулась дома, в своей одежде, в трусах. Ничего потеряно и разорвано не было. Это странно.
–– Странно не странно, а записи с камер я верю больше, чем твоим пьяным воспоминаниям. Антон как реагирует на это?
–– Он очень подавлен.... Пьет у друга на квартире, видеть меня не может, видно, что переживает.
–– Этот придурок и переживает? – на кухню с пустой детской бутылочкой вошел Даня. – Да я больше переживал, когда твоя собака умерла, чем он. У него из всех человеческих чувств только два: похмелье и любовь к себе.
–– Даня! – Леся прикрикнула на мужа, но тот останавливаться не собирался.
–– Что Даня? Он же