Свекровь открыла нам дверь, улыбаясь во все лицо. Она никогда не была так рада моему присутствию. Я принесла к чаю конфеты, поставила чайник кипятиться, но не смогла найти ни одной чистой чашки. Зато в раковине чинно возвышалась гора грязной посуды.
– А я ведь все болею, – пожаловалась свекровь и, кряхтя, присела на стул, – ноги не ходят.
Я начала мыть посуду. Мне было интересно, дома ли Андрей. С нашей последней встречи мы ни разу с ним не общались.
– И ведь все сама, все сама, – продолжала свекровь, сделав жалобное лицо, – а кто мне поможет? Настя все лежит. Токсикоз у нее сильный, вот я ее ничего делать не заставляю. С Андрюшкой все ругаются, а сам он уже несколько дней дома не появляется. Сказал, пока не выгоню ее, не вернется. Куда же я ее дену? Беременную. Родителям она не нужна. Я ведь добрая, сама знаешь, вы мне, как дочери.
Что-то не замечала я ее доброты, когда на девятом месяце пол мыла. Никто меня не жалел и тряпку из рук не отнимал.
– И вы еще поругались с Илюшкой. А у меня душа за всех болит, ночами спать не могу.
– Мы не поругались, – ответила я, поставив перед свекровью чистую чашку, – мы расстались.
– Ой! – она всплеснула руками, – не руби с плеча Тань. Характер у него не сахар, и на меня покрикивает иногда, да только где взять хорошего? Где они? Судьба у нас такая женская – страдать.
Я покачала головой и заметила Настю. Вид у нее был болезненный, лицо бледное, под глазами темные круги. Она посмотрела на меня отсутствующим взглядом. Я налила ей чай и позвала за стол.
– Я вспоминаю свою беременность, эти ощущения, когда внутри тебя зарождается жизнь, они незабываемы, – сказала я с улыбкой, пытаясь подбодрить Настю.
– Я ненавижу этого ребенка, – процедила та сквозь зубы, – он всю жизнь мне испортил.
– Когда малыш родится, ты поймешь, что все было не зря.
– В какой момент, когда он будет ночами кричать, как безумный? Андрей меня бросил. И кому я нужна? Еще и с прицепом.
– Вот докажи ей, – сказала мне свекровь, вытирая салфеткой глаза, – чувствую, родит, принесут мне в подоле и воспитывай, как хочешь. А я ведь старая уже, больная. Мне покой нужен.
Я с грустью посмотрела на свекровь. Мне было очень жаль ее. Как могла она так воспитать сыновей, что они до сих пор продолжают сидеть на ее шее и скидывать на нее свои проблемы? Мне хотелось помочь ей. Настя была мне противна.
– Одевайся, – сказала я ей нахмурившись, – гулять сейчас пойдешь. Нечего сидеть в четырех стенах.
– Я не могу, – она надула губы, – мне плохо, меня тошнит.
– Беременность – не болезнь, ведь так? – я перевела взгляд на свекровь, которая тут же опустила глаза. Она любила повторять мне эти слова раньше.
– У меня голова кружится, – снова пожаловалась Настя. Я стиснула зубы от злости. Мне захотелось хорошенько встряхнуть эту ленивую молодую особу.
– Одевайся, – строго приказала я, – я с тобой пойду.
Настя