– На молитву, шапки долой! – разнеслась над строем команда, и все послушно обнажили головы.
«Как же без этого», – скептически хмыкнул про себя Будищев, но вдруг не без удивления понял, что молебен не вызывает у него раздражения. Наверное, привык. Стоявший неподалеку Шматов, в отличие от своего «барина», молился истово, проговаривая про себя каждое слово, и размашисто осенял себя крестным знамением, пока полковой батюшка не закончил, и не последовала команда:
– Накройсь!
Вернув кепи на голову, Дмитрий повернулся в сторону Майера и, увидев его довольную физиономию, не удержался от вопроса:
– Что такой радостный?
– Успел, – расплылся в улыбке гардемарин.
– Куда?
– Папиросы успел взять!
– Красавчик! – усмехнулся кондуктор, но тут же согнал с лица неуместную улыбку, поскольку перед войсками появился Скобелев.
– Здорово, братцы! – крикнул Белый генерал. – Поздравляю с первым боевым походом! Нынче мы пойдем вперед до тех пор, пока не встретим текинцев, а встретим – разобьем. Много говорят про них, но мы докажем, что они такие же халатники, как все в Средней Азии. Вы меня не знаете, и я вас не знаю; но я про вас много слышал, да и вы про меня также слышали. Теперь пойдем, и я вам покажу, кто я таков, а вы мне тоже покажете, что вы за молодцы. Итак, с Богом, вперед! Прогремите про Белого царя и про матушку Русь![9]
– Ура! – загремело ему в ответ.
– Ура, – кричали казаки и пехота, артиллеристы и саперы.
– Ура! – слышалось из рядов, остающихся в Бами и уходящих в поход.
– Ура! – кричал вместе со всеми Дмитрий, увлеченный всеобщим порывом.
– Ура! – неслось со всех сторон, а некоторые принялись срывать с себя шапки и кидать их в воздух, приветствуя своего вождя.
– С эдакими молодцами, да не победить! – крикнул напоследок Скобелев и, ударив своего коня шпорами, понесся вдоль строя.
В путь русский рекогносцировочный отряд двинулся уже вечером. Шли всю ночь, лишь иногда делая короткие привалы, для отдыха. Поначалу все было хорошо, солдаты бодро шагали по песку, изредка перебрасываясь между собой короткими фразами или шутками. В авангарде шла кавалерия, скоро вырвавшаяся вперед, впрочем, не настолько, чтобы считать отряд разделившимся. За ними шла артиллерия, сначала дальнобойные пушки, потом горные, а за ними моряки. После двуколок с митральезами две роты пехоты, затем обоз, а в арьергарде дефилировала полусотня полтавцев.
Увы, с наступлением