На его глазах выступили слезы, но это были слезы и печали, и радости. Он улыбался, и в этой улыбке была вся его жизнь, весь его опыт. Он научился одинаково благодарно принимать от судьбы как добро, так и зло. И не всегда человеку под силу различить, что именно является хорошим, а что плохим. Ведь без одного не было бы и другого. Он это понял, возблагодарил Бога за свой тернистый путь и смиренно ждал того, что еще ему уготовано.
– Нет новостей о твоем сыне? – спросил я, пытаясь повернуть беседу в другое русло.
– Я больше не отправлял запросов в совет ветеранов, все равно они уже мне не отвечают. Но я чувствую его в этом мире. И девочки сказали, что там его нет. Иногда во сне я пытаюсь с ним связаться, но он еще слаб в изучении знаний моих предков. А возможно, даже и не пробует пробудить в себе то, что я ему передал, ведь это выглядело скорее как шутливая традиция, чем непознанная правда.
– Я уверен, что если он жив, то вы обязательно встретитесь.
– Мы с ним встретимся в любом случае, даже если наши жизни оборвутся, – утерев слезы, сказал мой духовный наставник. Он встал и уверенной походкой, обходя все углы, прошел в свою комнату. – Перед дорогой я хочу выпить с тобой травяной отвар. Он придаст тебе душевных сил и спокойствия, – донесся оттуда его голос. – А пока можешь напоследок пройтись по галереям и вспомнить, каких усилий нам стоило собрать все это в одном месте.
Тем временем мой спутник, слушавший наш разговор, при этом осматривая столь любимый им музей, решил напомнить о своем существовании.
– Скажи, чтобы он не пугался того, что они все реже и реже приходят к нему. Это нормально. Они его не покидают, пусть не боится этого. Просто в том мире свои законы, и чем больше он успокаивается, тем легче им. Ему не надо винить себя за то, что он думает о них не с такой сильной болью, которая была раньше. Его раны затянулись уже давно, теперь пришла пора реже вглядываться в свои шрамы. Он делает доброе и правильное дело, они мне сказали, что ему еще многое уготовано в этой жизни.
– Они? – переспросил я шепотом, подходя к нему в соседний зал. – Ты общаешься с его семьей? Я думал, он просто начал понемногу сходить с ума.
– По такой логике ты уже давно неизлечимо болен шизофренией в терминальной стадии, – засмеявшись, сказал он. – Вдумайся в свои слова. Тебе кажется, что старик, разговаривающий во сне со своей погибшей женой и двумя дочерьми, сошел с ума. Но при этом ты уже много лет сам разговариваешь с невидимым для остальных мужчиной, которого считаешь то своим даром, то проклятием.
– Да