Идея тайно лазить по чужим заборам посреди столицы владыку ни в малейшей степени не прельщала. Максимум, на который он был согласен, – явиться с официальным визитом, что, собственно, никак не играло на руку делу: почтить своим визитом он мог только самого князя, а уж никак не его дочь.
Драматично жестикулируя, Дерек клялся и божился, что именно торжественное явление через стену может сдвинуть дело с мёртвой точки и растопить лёд в сердце неприступной возлюбленной.
– Грэхард, ну чем ты рискуешь, в конце концов! – пытался он воззвать к логике. – Разве ты не вправе в своём городе творить, что пожелаешь? Да тебе слова никто сказать не посмеет, если даже и узнают! Зато солнечная госпожа наверняка оценит этот широкий поступок!
Недовольно прищурившись, владыка парировал:
– Если я, как ты говоришь, ничем не рискую, то в чём суть подобного «подвига» и что именно должна оценить в нём солнечная?
Дерек не растерялся и коварно поинтересовался:
– Но что-то же мешает суровому повелителю этот подвиг совершить?
Махнув рукой, Грэхард отвернулся, признавая, что препятствия для совершения «подвига» имеют место, и их преодоление, безусловно, может произвести некоторое впечатление.
Не дождавшись от спины владыки иной реакции, Дерек развил наступление:
– В самом деле, Грэхард, как будто у тебя так много шансов, что ты можешь позволить себе ими разбрасываться! – и тут же спешно заверил: – Конечно, я первый помогу тебе украсть её у Руэндира или Дрангола, но почему не попробовать добиться её законным путём? Хотя бы попытайся! Что ты теряешь?!
– Самоуважение, Дерек, – повернулся, наконец, к нему владыка. – Я теряю самоуважение. Лазить по заборам из-за капризов вздорных девиц – уволь.
Всплеснув руками в весьма эмоциональной манере, советчик возразил:
– Это не каприз вздорной девицы, это вызов, Грэхард! Она сказала так только потому, что была уверена: ты этого не сделаешь. И что же, она окажется права, да? – с некоторой даже горечью в голосе воскликнул он.
Владыка смерил его тяжёлым взглядом:
– Давай без этих твоих психологических игр, властитель словес.
И задумался.
В самом деле, он рассматривал ситуацию в контексте схемы: «вздорная девица, набивая себе цену, велела выполнить её каприз».
Он пока ещё плохо знал Эсну, но того, что уже понял о ней, и того, что рассказал Дерек, – а в его чутье на людей владыка никогда не сомневался, – хватало, чтобы опровергнуть такую схему.
Нелегко было угомонить взбунтовавшуюся гордость и взглянуть на дело объективно, но Грэхард был достаточно умным человеком –