– А вот это тебе допытчик расскажет, – усмехнулись они.
– Как так, допытчик! Вон, посмотрите, сумка моя! Там деньги на дорогу. Постойте, не вяжите. От допытчика-то я уже не вернусь вовсе, что скажет на это мой бедный родитель.
Они остановились, переглянулись. Один из вошедших направился к сумке, чтобы проверить её. Видимо, его денежный посул их заинтересовал. А это значило, что пришли они не за ним. Или не знали, как должен выглядеть тот, кого искали. В этот момент с улицы донеслись крики. Разобрать, что именно кричали, было невозможно, но по тону сразу стало ясно, что пытаются взять кого-то, кто отчаянно сопротивляется. Люди в латах взглянули в сторону окна, и двое из них, не сговариваясь, быстро вышли из комнаты. Третий достал из ножен меч и угрожающе направил его на Брана, как бы предупреждая его от возможных глупых действий. Но Бран и не смотрел в его сторону. Он так жадно вглядывался в оконный проём, словно в предрассветных сумерках происходило что-то невероятно занимательное. В конце концов охранник не выдержал, вытянул шею и попытался взглянуть в окно. Этого мгновения Брану было достаточно. Он вмиг очутился рядом со своим сторожем и с размаху ударил его кулаками связанных вместе рук по голове. Человека в латах натолкнулся спиной на стену, по которой грузно сполз на пол. Убедившись, что противник без сознания, Бран вытащил у него из-за пояса нож, разрезал верёвки на запястьях, собрал свои вещи и выглянул в окно. Внизу было пусто. Странник перелез через подоконник и спрыгнул.
Люди в латах устроили в таверне настоящий переполох. Кого-то уже вязали, кого-то волоком тащили в кибитку-клетку. Одни бранились, другие молили о пощаде. Впрочем, всё было бесполезны. Люди Ордена никогда не отпускали пойманных. Облава велась жестоко. Об этом всём он много слышал, но своими глазами видел впервые. Однако время терять не стоило, если он хотел оставаться и впредь таким же свободным и живым, каким был до этой ночи. Бран на пределе возможной скорости добежал до стойла, вывел своего коня, вскочил на него и сразу пустил галопом. Он промчался мимо группы солдат, но слишком быстро, чтобы они успели предпринять какие-либо действия и помешать ему.
Он покидал это место не оглядываясь, нещадно погоняя и пришпоривая своего скакуна. На душе было гадко, саднило, словно сбитый кулак, которым он ударил охранника. И причиной тому было вовсе не его бегство. Если здраво рассудить, то в бегстве ничего дурного нет. Жизнь дороже принципов и чести, в этом ему не приходилось ещё сомневаться. Лучше быть живым без принципов, чем при них, но мёртвым. Только вот случившееся не шло из головы, зацепило его душу, как рыбку подсадило на невидимый острый крючок. Эти люди – сила, настоящая сила, которой нет препятствия. Он, как и многие подобные ему странники, любил свою свободу и жизнь, которым теперь угрожала эта необоримая сила, от которой некуда было деться, невозможно было спрятаться, от которой оставалось лишь трусливо бежать, поджав хвост,