– Простите, сударь, вам просили передать.
Присяжный поверенный повернул голову, и официант протянул Ардашеву согнутый вдвое листочек, вырванный, очевидно, из записной книжки.
– Кто просил?
– Не знаю. Записку вместе с чаевыми передал мальчуган, продававший цветы. Он указал на вас.
– Где он?
– Убежал куда-то, – простодушно ответил тот. – Простите, сударь, но мне надобно идти.
– Ладно, – Клим Пантелеевич кивнул и развернул послание. Карандашом было написано: «На Мавринской может случиться убийство».
– Что там, милый? – вопросительно проворковала Вероника Альбертовна.
– Какая-то чепуха. Вероятно, нас с кем-то спутали. – Адвокат убрал записку в карман.
Концерт продолжался, но Ардашевы вскоре покинули ресторан, к радости компании студентов, толкущихся у самого входа перед строгим швейцаром в ожидании освободившегося столика.
Извозчик стоял рядом и, поймав на себе заинтересованный взгляд, тут же подал сани к входу. Вскоре они неслись вниз по Театральной, а потом и Николаевскому проспекту до самого дома под номером 38, не встречая преград. Снег падал перьями, точно на небе распороли огромную подушку. Город не спал. Повсюду слышался смех и весёлые голоса. Приближался Васильев вечер.
III
Каменный терем Василия Иванова, именуемый театральным салоном, стоял почти в самом конце Мавринской улицы. Одноэтажный дом имел две залы со сценами, отделанные дорогим паркетом, золотой росписью по стенам и лепниной по потолку. Полы в фойе были покрыты мрамором. Комнаты для гостей ничем не уступали другим помещениям. Всюду роскошь: картины Клевера и Семирадского в вызолоченных рамах, китайские напольные вазы, бархатные шторы и дорогая антикварная мебель. Откуда такое богатство у недавнего чиновника, учёного и селекционера, возглавлявшего губернскую опытную станцию? Ответ прост: перейдя с государственной службы в коммерцию, Василий Фёдорович Иванов занялся поставками ставропольского зерна за границу через Новороссийский порт. Это и приносило прибыль. Всё бы хорошо, да сорокалетний коммерсант так и не устроил свою личную жизнь после смерти супруги. Откровенно говоря, многие незамужние барышни грезили стать его жёнами, но Василий Фёдорович так и не мог остановиться ни на одной из них. Правда, поговаривали, что не гнушался он адюльтером и с замужними ставропольскими красавицами. Словом, женским вниманием Иванов обделён не был. Даже заезжие столичные актрисы, в том числе и оперные, нередко выступали на одной из сцен его театрального салона. Да и он сам нередко принимал участие в любительских спектаклях.
С западной стороны к дому, а точнее, к спальным комнатам, примыкал зимний сад, устроенный на манер стеклянной галереи. Чего там только не было! Девять разновидностей пальм, привезённых из Сочи. Редкие для здешних мест птицы свободно жили в зимнем саду и перелетали с пальмы на пальму: певчий сорокопут, похожий на снегиря, обладающий