Что это еще за «Зимняя сказка летом 89-го»? – говорит Саша.
«Зимняя сказка» – пьеса Шекспира, – говорит мать.
Это-то я знаю, – говорит Саша (хотя в действительности не знала или, по крайней мере, не была до конца уверена).
А лето 89-го давным-давно в прошлом. Теперь это допотопные времена, – говорит мать.
Доп. к чему? – говорит Саша.
Не доп., а до. Раньше. До потопа. Всемирный потоп, – говорит мать. – Уже двадцать минут. Беги лучше.
Саша подбирает с пола куртку, накидывает обратно на плечи и целует мать в щеку.
С богом, – говорит мать.
Господь повелел тебе это сказать, вещая напрямую в твое ухо своим святым голосом? – говорит Саша.
Да, если заплатишь пятерку, – говорит мать.
«Эмбарго на автомобили». Типа это какой-то прикол, заскок.
До-потопный.
Саше очень нравятся слова. Хотя в общем-то дома они ей не достаются, ведь это Роберту должны нравиться слова.
По дороге в школу она ищет «до-потопный» на телефоне.
В слегка другом написании это означает «до Всемирного потопа» с большой «В».
Ну да. Как будто Всемирный потоп с большой «В» относится к прошлому. Сейчас-то все мы уже допотопные.
Этого не признают, даже когда видят кадры горящей Австралии. Даже когда полмиллиарда животных – а это означает 500 000 000 отдельных живых существ – гибнет в одном-единственном районе. Даже когда видят фотографии австралийцев, лишенных летнего дневного света и вдыхающих красную пыль на пляже под красным небом, пыль, что свисает, подобно марионеткам, которых никто не в силах дернуть за ниточки, а посредине просто стоит каурый конь, ошарашенный, величавый, словно доказательство самой непорочности, пока за спиной солнечным маслом растекается на горизонте огненный шар.
500 000 000. Саша пытается представить и учесть каждое погибшее существо по отдельности. Она раскладывает по выжженной равнине мертвых животных попарно, попарно, попарно, помиллионно, сколько не схватит ни один глаз: пепел от кенгуру с пеплом от кенгуру, зола от валлаби с золой от валлаби, угольная пыль от коалы, угольная пыль от коалы.
Саше не хватает воображения.
Она уже знает, что никогда не заведет детей. Зачем обрекать ребенка на трагедию? Это все равно что рожать ребенка в тюремной камере. А ведь Брайтон – хороший город, один из лучших в стране по озелененности, единственный город во всей Великобритании с «зеленым» членом парламента, и все равно даже здесь люди в местных новостях говорят: «Всемирное потепление – это утка хватит пытаться меня запугать хватит запугивать моих детей всякой чушью чтобы они не могли уснуть все нормально вообще-то мне бы хотелось погоду потеплее всему земному шару это только на пользу лето круглый год было бы здорово». Ее родная мать – сама из числа этих чокнутых. Похоже, мать больше бесят последствия климакса, чем реальные вещи, происходящие в мире и с миром.
«Климакс – тоже реальность», –