Кроме того, при исторических расследованиях необходимо учесть и другие немаловажные факторы.
Во-первых, иные «знакомые» географические названия частенько носили в средневековье совсем не те города и местности, которые мы знаем сегодня. Какой маршрут возникнет у вас перед глазами, когда вам доведется прочесть строчку из летописи X века: «Сим летом витязь Гремислав поехал из Москвы в Краков обвенчаться с невестою»? Ручаться можно, решите, что Гремислав ехал из нынешней Москвы в нынешний Краков…
И ошибетесь! Когда-то в Германии существовала вторая Москва (сообщение об этом было сделано еще в 1958 г. на международном конгрессе славистов). А кроме овеянного дыханием веков польского Кракова существовал еще один – замок в Чехии, именовавшийся до XII века, когда был разрушен, то «Краковец», то «Краков». Вот и получается: без дополнительных данных ни за что не определить, из которой Москвы в который Краков скакал наш витязь.
Рыцари-крестоносцы, переселившись из Палестины на балтийские берега, должно быть, испытывали немалую ностальгию по далекой теплой земле. От них сохранилось много документов, где географические названия как раз привязаны к Палестине! Иные из своих замков рыцари именовали «Иерусалимом», язычников-пруссов и язычников-жмудин – «сарацинами», деревням сплошь и рядом давали названия, заимствованные из Палестины. Иные из этих документов вполне могут быть приняты за рассказы о палестинских буднях крестоносцев. Как же, все детали налицо: Иерусалим, сарацины…
Во-вторых, не следует забывать, что у многих наших предков (точнее, у всех) было по несколько имен. Даже простые крестьяне носили как минимум два имени: одно – мирское, под которым человека все и знали, второе – крестильное.
Один из самых известных государственных деятелей Древней Руси, киевский князь Владимир Всеволодич Мономах, оказывается, знаком нам под мирским, языческим именем. В крещении он был Василием, а его отец – Андреем, так что звался Василий Андреевич Мономах. А его внук Изяслав Мстиславич согласно своему и отца своего крестильным именам должен зваться – Пантелеймон Федорович! Крестильное имя порой оставалось тайной даже для близких – зафиксированы случаи, когда в первой половине XIX (!) столетия безутешные родные и близкие лишь после смерти главы семьи узнавали, что на надгробном памятнике следует написать совсем другое имя, которым покойный, оказывается, был крещен… В церковных книгах он, скажем, значился Ильей – меж тем всю жизнь его знали как Никиту…[18]
То же касается и людей известных – князей, бояр, воевод. В Разрядной книге (официальном государственном документе Московского царства, куда на протяжении