– Не совсем так. Ты можешь это делать независимо от движения вперед. Одно не должно препятствовать другому.
– Я бы с радостью, если бы знал, как это устроить.
– А ты не знаешь?
– Не имею представления.
– Хорошо. Я помогу тебе в этом, но остальное ты должен будешь сделать самостоятельно.
– Согласен.
– Как я понимаю, ты давно не брался за эту работу.
– Примерно с тех пор, как исчез Пакаль.
– Для этого он тебе не нужен – это только твоя миссия, если хочешь условие, обеспечивающее возможность твоего дальнейшего существования.
– Тогда я не понимаю, почему у меня ничего не выходит.
– Ошибаешься. Книга пишется, правда несколько медленнее, чем следует. Можешь проверить, когда проснешься. Просто загляни в блокнот.
– Не понимаю. Ведь я к нему даже не прикасался.
– Для написания книги это вовсе необязательно. У тебя есть возможность создавать ее во сне, а наутро слова уже будут на бумаге.
Я не сразу нашелся, что на это ответить.
– Это какая-то фантастика.
– Именно так. Тебе еще многому придется удивляться.
– Не сомневаюсь.
– А теперь поспеши…
Последнее, что я услышал перед пробуждением, были слова Владимира: «Допиши свою книгу!».
Рукопись пятая. Solis
Текст шестнадцатый
Я внезапно очнулся и долго пытался прийти в себя, не понимая, как снова оказался в машине. «Что вообще происходит?». С каждым днем я и так все больше увязал в атмосфере безысходности, а тут еще такое. И, если мои сны реальны, а мне предстоит стать одним из тех, кто поведет за собой остатки человечества, то, наверное, я имел право получить чуть больше информации. И уж точно не ту кашу, которой меня кормят каждый раз при очередной встрече: «ты должен то», «ты обязан это». «Что это еще за курс молодого бойца, черт побери?».
Да, в тот день во мне говорили отчаяние и боль, а еще нежелание делать что-либо против своей воли. «Человек любит свободу, и я не исключение, так что пошли вы все на хер со своими нравоучениями». Не знаю, сколько бы я мог продолжать в таком духе, не попадись мне на глаза тот самый блокнот с первыми страницами книги. Каково же было мое удивление, когда я заглянул в него и обнаружил подтверждение слов Владимира. В произведении появилось несколько новых глав, но я совершенно не помнил, что писал их. «Неужели это все реально?». Впрочем, чему я удивляюсь, когда даже не могу объяснить причину того, что до сих пор жив. Может, стоит уже признать, что со мной произошло нечто поистине удивительное? Одно мне оставалось непонятным: чем я заслужил этот чудесный шанс на спасение.
Я перечитал пролог и остался вполне им доволен. В прошлой жизни из этого текста вполне могло получиться что-то