В краю, среди шумных полей,
В степях, родного лишь звучания
Я буду мир в себе искать,
Как Родину в корнях березы,
В этих лесах из тихих крон,
Среди еловых игл и морозов.
Средь пустоши равнин зимой,
Средь молчаливой глади водной,
Среди озер и шумных рек,
Чей бег по жизни бесподобен.
И в сердце сохраню своем
Я отголоски дней прошедших,
Где в инее было окно
И свет желтел сквозь ночь и тьму.
Где был с теплом родной очаг,
Где был уют в одном ответе,
Когда с порога в отчи двери
Ступаешь, сам себя не зная.
Но в самый темный из всех дней
Иль в из ужаснейших концов
Тебя не выставят за дверь,
И за совет монет не спросят.
Там, в родственной тиши,
В далёком уголке, где был
Когда-то ты рождён в ночи,
Где были свет, тепло свечи.
Так и сейчас, под сенью лет
Я вспоминаю Родины завет,
Храню его, как пастырь веру,
С ней я иду вперёд по свету.
Весенний
Капель по стеклам заиграла
И снова к нам пришла весна,
Веселая, звонка девица,
Легка, как вьюга, но как птица,
Вольна сбежать от нас в небеса
И в даль уйти, как взор во мглу
Небесных далей, космос звезд,
Ты зачерпни его рукой,
Как ковш преспелых ягод в рот.
Ведь это легкость – лишь мгновенье,
Его поймать – улыбка времени,
А упустить – печаль времен.
Ведь век людей – чреда стараний,
Не просто так всем нам дано,
Родиться, встать на ноги ровно,
Пойти по черной мостовой,
Найти свой путь, остепениться,
Средь троп страстей, людской молвы,
Найти себя – не заблудиться,
Когда не мало раз на ты,
Тебе предложат утомиться
В пожаре сладостной поры,
В усладе лет, что для младых
Отрава, горе для хромых,
А для седых – скупая мука.
Но каждый рубит с горяча,
Ломает ветки, и дрова,
Для своей мудрости поры,
Когда для юных и худых
Есть слово – доброй мудроты,
Но нету сил сказать и подождать,
Пока до силы слов дойдет
Сей ум, незрелый и простой,
Как валенок, пустой и худ
В жары пору ненужный труд.
Ты подожди, когда сменится
Тепло, на холод и озноб,
Тогда с лекарством воротишься
На раны новые борозды
Бальзам ложится скоро, сросто,
Не то, что на ушиб легкой.
Всему свой час, свой и черед
Для вешних дней, для горестей и сласти,
Для скул, что сводит от напасти
И от улыбки чистых чувств.
Их различать еще наука,
Но каждое учение – подруга,
Уму