– Женщина, так вы решили, чего будете брать?
Продавщица смотрела с недоумением на странную покупательницу. Таня вздрогнула, встряхнула головой: сквозь стеклянную стену она разглядела силуэт мужа, склонившегося над багажником. Перевела взгляд на левую руку, разжала кулак: на ладони лежала смятая купюра.
«Вот это дела. Снова галлюцинации начались. С чего бы? Напугала продавщицу».
– Я сейчас куплю все… Только вот кошелек из машины принесу.
Вышла на улицу и остановилась у входа. Игорь уже сидел в машине. Надо было идти за кошельком, но ноги будто приросли к бетону, припорошенному легким снежком. И она продолжала стоять около павильона, словно чего-то ожидая…
«Олег!» – вдруг окликнула Таня. Неясная, беспокойная мысль мелькнула в сознании и спровоцировала на спонтанное действие. Мужчина остановился и обернулся.
«Олег, подождите, пожалуйста. – Она торопливо подошла почти вплотную. – Простите, такой вопрос, глупый. Но, вы не помните, зачем тогда пришли на станцию? Случайно?»
Мужчина напрягся. Казалось, что беспокойство Тани передалось и ему. Посмотрел на ее взволнованное лицо, отвел глаза в сторону. Затем произнес неуверенно, раздумывая: «Да нет, помню, не совсем случайно. Мне тогда странный сон приснился, больше на глюк похожий. Будто стучат в дверь, открываю, а там старуха: сгорбленная, волосы седые, длинные и нос крючком, как у ведьмы в сказке. Врезалась в память, чего уж там… А я спросонья злой, спрашиваю: „Чего тебе, бабка?“ Она пальцем мне так погрозила и отвечает: „Придет поезд, не опоздай. Сам счастье упустишь, другому беду накличешь“. Я говорю – мол, какой поезд, чего мелешь? А она снова пальцем помахала, знаете, как врач перед носом пациента водит, и пропала. Вот я тогда все утро промаялся, еще какая-то дрянь чудилась, соображаю, все – пора в психушку. Да ещё башка трещит…»
Олег искоса взглянул на Таню. Та слушала, замерев, с тревожным интересом. И он продолжил: «Решил на улицу выйти, чтобы хоть с живыми людьми пообщаться. На часах – около полудня, в это время из Москвы почтовый останавливается. Вспомнил старуху, как она предупреждала – мол, не опоздай, и так мне страшно почему-то стало. Пойду, думаю, может, кого на станции встречу из знакомых, на бутылку найду. Ну и пошел… А на перроне – вы. И тут меня как с катушек сорвало: эх, думаю, подкачусь-ка к этой красавице, попрошу у нее. Я ведь раньше у незнакомых никогда не занимал. Стеснялся. А после старухи – будто черт вселился. Вот. А вы и вправду дали, целый стольник. Испугались меня, что ли?»
Олег вдруг улыбнулся, так открыто и беззащитно, что у Тани защемило сердце.
«Нет, не испугалась, – ответила очень тихо. – Растерялась. Я тогда подумала… Впрочем, теперь уже не имеет значения, что я подумала».
«Понимаете,