«Привет, босс, – поздоровался пилот. – Я это… отчитаться о своей встрече с бывшей и о примирении со слезами на глазах… Короче говоря, ничего не вышло. Может, мне следовало получше подготовиться. Но я еще до отлета собираюсь повидаться с Бобби – это луч света. Как там мой красавчик? Всё там начистили и подкрасили к моему возвращению? Будет возможность, еще свяжусь. Камал, конец связи».
Холден едва не начал ответ с расспросов о бывшей жене, но поселившийся у него в голове голос Наоми предупредил: «Не суй нос, куда не надо», – и он вместо этого записал: «Спасибо, что объявился. Передай Бобби наилучшие пожелания. „Роси“ еще не один месяц чинить, так что можешь не торопиться».
Минуту он придумывал, что бы еще добавить, потом стер пустые секунды и отправил сообщение. Странно: человек может стать для тебя очень важным, и всё же, если не дышишь с ним одним воздухом, сказать ему нечего. Будь Алекс рядом, они говорили бы о корабле, о других двоих из команды, о работе. Но, когда команда врозь, а «Роси» на приколе, любая тема для разговоров кажется вторжением в личные границы. Мысли об этом вели по долгой и темной дороге к горькому одиночеству, потому Холден решил пока заняться расследованием.
Он немного жалел, что не обзавелся шляпой.
– Опять ты? – встретил его Фред, когда Холден вместе с кем-то из мелких служащих просочился к нему в кабинет. – Понимаю, кофе у меня хорош, но…
Холден прихватил стул и устроился рядом, пока Фред возился с кофейной машиной.
– Знаешь, Моника Стюарт на Тихо.
– Да уж… Думаешь, мне не доложили, что на станцию прибыла такая особа?
– Не думаю, – признался Холден. – А знаешь, зачем она здесь?
Кофеварка зашипела, комнату наполнил сочный горьковатый запах. Дожидаясь кофе, Фред склонился над столом и отстучал команду терминалу.
– Что-то с пропавшими кораблями, да? Так считает наша разведка.
– А твои люди этим совсем не занимались?
– Честно? Нет. Слухи доходили, но у нас и так дел по горло. Все корабли с рабочим эпштейновским движком прут к кольцам. Нам хватает забот, чтобы они не столкнулись на подходе. Идут они большей частью в неразведанные системы, где нет других кораблей и станций. От некоторых потом нет вестей – иного, в общем, и ожидать не приходится.
Холден с благодарностью принял у Фреда чашку, кивнул и сделал первый глоток. Кофе его не разочаровал.
– Это я понимаю, – сказал Холден, – и считаю гипотезу Моники маловероятной, но, если мы не найдем другого объяснения, она выдаст на публику именно ее.
– У нее уже и гипотеза есть?
– Она считает, что виновата протомолекула. Первое доказательство – разгуливающие по Илосу роботы и прочая техника.
– Ты мне говорил, что такое не повторится, – нахмурился над своей чашкой Фред. И продолжил, сдувая парок, так что облачко отлетало от губ, словно дыхание дракона: – Что, Миллер