– И здесь ты не права, Катерина! Вот я, например, когда полюблю, мне все равно будет, сколько у моей женщины детей. Хоть трое, хоть пятеро. Дети – это ж так здорово! Вот смотри – лежит кроха в колясочке, а потом из нее красавица-умница Антонина вырастет, а потом она станет уважаемой Антониной Анатольевной. А почему ее так назвали, не знаешь? Необычное какое-то имя, из тридцатых годов.
– А так маму нашу звали. А Веньку в честь отца Ленка назвала. А Сеньку – в честь его друга детдомовского. Жили когда-то в детдоме в далеком сибирском городке Венька, Сенька и Тонечка…
– Хм… Ты прямо как сказку рассказываешь!
– А это и есть сказка! Мне Мамасоня много в детстве таких сказок нарассказывала! А ей когда-то – мама с папой.
Катя замолчала вдруг, словно осеклась на полуслове, резко отвернула голову, сглотнула судорожно горлом.
– Эй, ты чего? – дернул ее за толстую рыжую косу Гриша. – Ты чего, рыжик?
– Да так… Пройдет сейчас…
– Кать, а ты от природы такая рыжая?
– Да. А что, некрасиво?
– Наоборот! Сейчас все девчонки специально в такой цвет красятся, а у тебя свое. И коса у тебя такая…
– Какая? – обернулась к нему с улыбкой Катя.
– Толстая-претолстая. Как в сказке про королевишну. Ты всегда так волосы заплетаешь?
– Ага. У нас в классе все девчонки с волосами уже бог знает чего наделали, а мне неохота!
– Почему?
– Так они ж дурью маются, на своих родителей сердятся, протест свой выражают. А мне протестовать не перед кем, вот и хожу себе с рыжей косой. И Мамасоне нравится, и Ленке.
– Я смотрю, ты и глаза тоже не красишь. И губы.
– Ага. Это у нас семейное, наверное, – засмеялась Катя. – Не любим мы себя приукрашивать. Какие есть, такие есть! Умылись – и пошли в мир. Принимайте нас такими, и все тут!
В коляске закряхтела, проснувшись, Тонечка, вылупила удивленно-бездонные, будто промытые голубым светом глазки. Щечки ее покрылись нежным и румяным младенческим загаром, кудрявые русые волосы задорно топорщились из-под панамки в разные стороны. Не ребенок – ангел чистый!
– Ты проснулся, котенок мой? – засуетилась вокруг нее Катя. – Ну, вставай, вставай. Давай, потопай немножко по дорожке. Пойдем свои маленькие делишки сделаем вон за тем кустиком, пока никто не видит. Сейчас домой пойдем, обедать будем. И дядю Гришу тоже накормим. Пойдешь с нами, дядя Гриша?
– А то! С такими красивыми девчонками – да хоть на край света! – расплылся в улыбке Гриша и, помахав близнецам рукой, весело крикнул: – Эй, мужики, пошли быстрей, нас тут дамы на обед пригласили.
– Это твоя сестра, да? – показал Гриша на большую фотографию, просунутую между стеклами старой «стенки».
– Да. Это Леночка. А вот это Мамасоня.
– Симпатичные… Только разные