Вдоль Угры идет проселочная дорога, та самая, по ко-торой ходили мои предки в село Щекино, в церковь. Есть и само Щекино (не от древнего ли имени Щек происходит? Вспомним «Повесть временных лет» с Щеком и Хоривом, основателями Киева), на слиянии Угры с речкой Невестинкой (разница в одну букву «е»-«и», чего, кстати, не было на картах XVIII века, там они обе Невестенки). Здесь же протекает речка с чудным (ударение может быть любым) названием Ужрепт (в XVIII–XIX вв. она называется Ужеперт). Никакие найденные в книгах объяснения ее этимологии меня не удовлетворили, отношу ее к русским чудесам. Кроме церкви, здесь находилась пристань и проводилась регулярная ярмарка, так что дорога сюда была проторенной. В Щекино похоронена родня по линии бабушки Ирины, уехавшая из Покровки. По свидетельству тети Тоси, Фатющенковы, как и другие жители деревни, были похоронены на кладбище рядом с родной деревней. Иных свидетельств нет.
Окружают место бывшей деревни Покровки леса, в которых растет ель и береза, 11 метров высотой; напротив через реку – береза и осина. Главное дерево этих мест, конечно, ель – отсюда и название Ельни, и ель в гербе города и уезда. В исторической литературе отмечалось, что в здешних лесах всегда водилось много волков, порой их становилось так много, что приходилось снаряжать специальные охотничьи отряды для их истребления.
Непосредственно вокруг деревни раскинулись луга, есть и кустарники, и отдельно стоящие деревья, и, конечно, болота, в том числе со своими названиями – Гудково болото, Плентово болото, Некрасово болото.
Болот вокруг деревни всегда было много. Это отмечается во многих описаниях губернии, и один раз именно в этом болотном контексте в них упоминается наша деревня – «по правому берегу от деревни Ураги» начинаются бесконечные болота.
У русского крестьянина отношение к болотам было неоднозначным. С точки зрения здравой, практической, в плане развития коммерческих отношений, конечно, болота мешали передвижению. А с точки зрения крестьянской – в каком-то смысле защищали, никто зря не полезет. Вспоминается некрасовский Савелий-богатырь из поэмы «Кому на Руси жить хорошо?», который убил вместе с другими крестьянами немца Фогеля, обманом заставившего их сделать болота проходимыми. С нежностью вспоминает он времена, когда деревня была неприступной для посторонних:
«– А были благодатные
Такие времена.
Недаром есть пословица,
Что нашей-то сторонушки
Три года черт искал.
Кругом леса дремучие,
Кругом болота топкие.
Ни конному проехать к нам,
Ни пешему пройти!»
Вот