Так мы стали бойцами. Это было нелегко. Мне пришлось заново учиться ходить и говорить. Я владел только одной рукой. Логопед научил меня другим способам и инструментам общения. Вначале прогресс шел медленно. Я объяснялся с помощью карточек со словами и картинками. Учил такие элементарные слова, как «да» и «нет». Путался, когда мне задавали простые вопросы, наподобие: «Хочешь воды?» Со временем в моем лексиконе появились слова: «еда», «сон», «телевизор». Физиотерапия помогла мне разработать ноги. Встав с инвалидного кресла, я сначала научился ходить между двумя брусьями, а затем – опираясь на трость. На занятиях по эрготерапии мне пришлось учиться писать нерабочей левой рукой. Трехдневная поездка в Лас-Вегас обернулась тремя месяцами в реабилитационном центре. А затем меня ждали еще пятнадцать лет реабилитации и лечения, только уже в амбулаторном режиме.
Вы спросите, как обстоят мои дела сегодня? Я могу ходить. Могу говорить. Вожу машину, и это далеко не полный список моих навыков. Да, мне приходится сложнее, чем здоровому человеку, но тем не менее я ни от кого не завишу и стараюсь вести нормальный образ жизни. На первых порах в период реабилитации мне казалось, что я уже никогда не смогу жить самостоятельно. Но я смог! Выйти из зоны комфорта непросто, но это очень способствует процессу восстановления. Иногда окружающие не понимают, что я говорю. Иногда они бывают жестоки. Вначале из-за моей афазии некоторые думали, что я пьян или идиот. Честно признаться, в эти моменты я их ненавидел.
Я часто путешествую в одиночку. Бывал в разных странах и научился сам себя обеспечивать. Независимость и способность бронировать путевки – доказательство того, что я в достаточной мере восстановился.
Не хочу, чтобы вы строили по поводу меня иллюзии. Многие вещи до сих пор даются мне с трудом. У меня аграфия (потеря способности писать), поэтому я пользуюсь вспомогательными средствами. К примеру, это обращение к вам я пишу с помощью специальной программы, преобразующей речь в текст. А еще мне сложно даются стилистика и редактирование, поэтому я включаю синтезатор речи, слушаю, то, что сочинил и корректирую недочеты. Я хорошо слышу, но не всегда хорошо вижу, и это надо исправлять.
Я склонен много спать, потому что мой поврежденный мозг быстро устает. У меня болит тело, и в особенности спина, из-за того, что я продолжаю активно задействовать левую сторону. Осталась афазия; когда я нервничаю или устал, проблемы с речью становятся очень заметны. И вместе с тем эти нарушения не мешают