– Слушай, Борлей, ответь мне только на два вопроса: зачем ты нас выдал и кого же ты всё-таки считаешь своим господином – эту рыжую гадину Геката или Пьера? Да, и зачем тебе деньги, если ты решил пройти путь, как ты говоришь, своего господина? Нас ведь ожидает костёр по твоей милости. А там тебе уж точно деньги не понадобятся!
Безумный смех Борлея заставил вздрогнуть Георга.
– Ты ничему не научился у моего господина!
Борлей так непринуждённо переходил с «вы» на «ты», менял интонацию: с нравоучительного тона – на плаксивый и жалобный, с дерзкого и обвинительного – на заискивающий, что Георг говорил Пьеру: «У вашего слуги раздвоение личности, следует ли доверять так много тайн больному человеку?» На что Пьер резонно отвечал: «Не волнуйся. Что этот шельма болен, знает вся округа, никому и в голову не придет, что мы занимаемся серьёзным делом, если мы сделали своим приближённым этого балабола. Каков слуга, таков и хозяин. Так что, сам того не подозревая, Борлей станет нашей надёжной защитой» – вспомнил сейчас Георг. Хороша защита!
– И чему же я должен был научиться у твоего господина?
– Последовательности и чести, – важно произнёс слуга. – А ещё – отваге. «Путь духа – это путь смелого сердца и больших испытаний», говорил мне господин Пьер.
– А при чём здесь последовательность и честь? – Георга стал забавлять этот разговор.
– Как же? – Борлей освободил руки от верёвок и стал растирать запястья. – Кто был моим первым господином? Кто дал мне задание войти к вам в дом и всё разузнать? А?
– Ну? – Георг сжал кулаки.
– А что «ну»? – Борлей разочарованно развёл руками и почесал бороду. – Я, как честный человек, должен был сначала выполнить первое задание. Я всё узнал. Всё рассказал. Но когда мне монсеньёр поручил принести ваши записи, я, как честный человек, отказался. К тому времени я уже был слугою господина Пьера. Я взял золотые, пришёл к его сиятельству и сказал, что мой долг быть рядом с моим господином и учителем, и что я ни за что не скажу, где находятся его лабораторные записи, которые так интересуют Святую Церковь, потому что дело, которым мы занимаемся, тоже свято.
– Потрясающая честность! А что нас в лучшем случае вздёрнут на заре, а в худшем – зажарят на закате – это тебе не приходило в голову?
– На всё воля Господня! – Борлей отвратительно закатил глаза к тёмному и низкому потолку.
«Да, каков у него Господь, таковы и небеса, – подумал Георг. – Интересно только, уж не ангелом ли он себя возомнил? Ангелом… Ангелом… Господи!» И тут словно вспышка молнии осветила его сознание: он вспомнил всё: сон! Не может быть!
– Может, может! Наконец-то ты вспомнил обо мне, – рядом с ним на сыром полу сидел Ангел Азриэль. – Бог ты мой, как же у тебя болит голова! – Он потёр собственную голову. – Подожди, дай я. – Азриэль поднёс руку к затылку Георга. – Теперь я смогу тебе помочь. Да и себе тоже.
– Ты что, всегда был рядом?
– Ну да, после того, как твой ангел ушёл, прислали меня.
– То