Я усмехнулась промелькнувшим мыслям и строго взглянула на мужа:
– Артур, сколько раз я просила не звонить мне на работу?
– Прости, просто подумал, ты должна здесь быть, – виновато пробормотал он и, уткнувшись взглядом в пол, тихо добавил: – Это ведь наш ребёнок!
Я удивлённо вскинула голову. Неужели мне послышались нотки осуждения? Лицо Артура оставалось спокойным и смиренным. Всё, как и положено, но в душе нарастала непонятная тревога. Видимо, именно поэтому я решила объясниться:
– Мы бы с ней увиделись дома.
– Да, конечно. Прости. – Его глаза излучали раскаяние и молили о прощение.
Они у него были такие ясные и трогательные, что внутри что-то защемило… Наверное, у девочки будут его глаза. Моя дочка! Даже не верится. Раньше, когда технологии отставали в развитии, женщины сами вынашивали ребёнка, медленно привыкая к осознанию данного факта, взращивали свою любовь ещё в утробе. Теперь материнский инстинкт должен просыпаться строго по конституции о семье. Раз там сказано: в тридцать лет сдать необходимые биологические материалы для воспроизведения нового члена общества, то ослушаться нельзя.
Хочу ли я ребёнка? Смогу ли стать достойной матерью? Я постаралась представить это в ярких картинах. Вот тут белокурый розовощёкий ангелочек прижимается ко мне и шепчет: «мама», здесь она бежит и встречает с работы, на следующем кадре она уже взрослая, получает красный диплом, потом мы с ней едем путешествовать. Она любит меня и никогда не бросит…
Сердце запрыгало в груди и с удвоенной силой погнало кровь по сосудам. Я почувствовала, что щёки заполыхали, а в глазах защипало.
– Ты плачешь?! – громко воскликнул Артур.
Лирический настрой как рукой сняло.
– Тише, – угрожающе прошипела я и обеспокоенно огляделась по сторонам. Никого, лишь несколько представителей мужского пола ждали своих детей, стоя у стойки регистратора. – Никогда. Слышишь. Никогда не поднимай голос.
– Но ты плакала, – еле слышно отозвался он.
– А мне положено! Женщине разрешается плакать перед появлением ребёнка, – твёрдо ответила я и, развернувшись, последовала в зал встречи.
«Больше нельзя допускать прилюдного проскальзывания чувств. Это недостойно женщины, принадлежащей к первой ступени», – решила я, пытаясь сосредоточиться на чём-то полезном, но на ум, как назло, ничего не приходило кроме вопроса: «Сколько ей лет?». Так, мы сдали яйцеклетку и сперматозоиды в центр оплодотворения четыре года назад. Значит, ей должно быть три года. Хороший возраст. Самый раз. Уже и проблем почти нет. Блин, только