Ночной сон развеял мрачные мысли, и утром, когда Джервейз ехал через Мейфэр, ведя за собой в поводу спокойную серую кобылу, его переполняли предвкушения… Но не передумала ли таинственная миссис Линдсей? Ведь среди таких, как она, верховая прогулка на рассвете не самое обычное дело.
По адресу на Чарлз-стрит, который она ему дала, он увидел красивый, но неброский дом, находившийся среди аристократических резиденций всего в нескольких кварталах от его особняка. Снаружи ничто не указывало на род занятий его обитательницы. Должно быть, миссис Линдсей была очень хороша в своем ремесле, если заработала на такую роскошь. Хотя… Возможно, какой-то богатый джентльмен арендовал дом специально для нее. Последняя мысль почему-то показалась Джервейзу неприятной.
Когда он спешился и накинул поводья на металлическую ограду, дверь открылась и миссис Линдсей спустилась по короткой мраморной лестнице. Раньше Джервейз спрашивал себя, могла ли она и в самом деле быть такой красивой, какой казалась прошедшим вечером, но сейчас, в утреннем свете, она оказалась еще прекраснее. И, судя по сиянию ее синих глаз, Диана Линдсей этой ночью спала сном праведника. Ее блестящие темные волосы были зачесаны назад и уложены в строгий пучок. На ней была строгая темно-синяя амазонка с подходящей по цвету шляпкой, а единственной фривольностью в ее облике являлось пышное перо, украшавшее шляпку. Причем простота наряда лишь подчеркивала ее ошеломляюще красивое лицо и изящную фигуру. О, она действительно была красавицей! При виде ее у Джервейза зачастил пульс, виконту потребовалось сделать над собой усилие, чтобы его голос прозвучал ровно.
– Доброе утро, миссис Линдсей. Вы очень пунктуальны.
Она скромно подняла на него глаза.
– Я догадываюсь, что опоздания – одна из многих вещей, которые вы не терпите, милорд.
Когда она приблизилась к нему, Джервейз вдруг обнаружил, что у него сбивается дыхание. Ох, если бы она потребовала за одну ночь тысячу гиней, он бы ни отказался.
– Вы совершенно правы, миссис Линдсей. Я не люблю, когда меня заставляют ждать. – Джервейз указал на серую кобылу. – Вот ваша лошадь.
Глаза ее расширились, и в этом не было ничего удивительного – кобыла считалась одной из самых породистых в Британии.
– Она прекрасна! Как ее зовут?
– Ее зовут Федра, но вы можете поменять имя, если захотите.
Миссис Линдсей посмотрела на него вопросительно.
– Милорд, что вы имеете в виду?
– Она ваша, – с улыбкой ответил Джервейз.
Наградой ему стали еще больше расширившиеся глаза красавицы.
С восхищением глядя на кобылу, она погладила ее по шее, затем, отдернув руку, проговорила:
– Я не могу ее принять. Между нами нет никакого соглашения, и